– Ты подожди, – Шнас показал неровные зубы, сложно сказать, было ли это ухмылкой. – Слышал бы тебя… – тут он осёкся и сдвинул в сторону нижнюю челюсть. – Н-да… Мы стражники, наше дело стеречь. Подождём ещё. Ночь, если ты заметил, не наступила. Я ведь тебя так и не расспросил… По поводу той стычки. Двое патрульных убиты. Глава Мейнок… дерьмо, не верится, что его кто-то уложил. Ничего внятного нам не сказали.
Нерори безмолвно уселся под ивой, раскинувшей реденькую крону над придорожной канавой, и спрятал руки под плащ, проигнорировав недоверчивый взгляд худощавого патрульного.
– Ты бы не убил, – Шнас оценивающе прищурил тёмные глаза. – По правде, некоторые и такие мысли допускают. Дурачьё. Ни один боец из тех, кого я знаю, с Мейноком бы не справился. Вот мне и интересно – кто. Кому наш угрюмый предводитель уступил в схватке?
Нерори смолчал опять. Шнас криво вильнул головой, его физиономию исказило нетерпение, пальцы впились в истрёпанный пояс, хотя легли бы на рукоять клинка определённо с большим удовольствием.
– Как ты пережил ночь, которую Мейнок не смог? – глумливый голос прозвучал тихо и несвойственно настороженно. Шнас ненавязчиво, как бы опасаясь спугнуть таинственные подробности, приблизился, стряхивая морось с травы. – Почему нам не показали тела? Пеклись о наших желудках?
– Караул окончен, – Нерори с внешним равнодушием поднялся и, взявшись за рукоять меча, перешагнул канаву. – Я возвращаюсь в город. Хочешь стеречь пустую дорогу – стереги, мешать тебе не буду.
В туманном сумраке маячили Глухие ворота, озарённые изнутри едким светом настенного факела. Они почти не охранялись.
Двое желтозубых стражников, примостившихся за отсыревшим дощатым столом у стены, продолжали хмелеть, потягивая из бурдюка густое пойло. Натянутые капюшоны могли бы выдать их за вполне себе приличных малых, если бы не кривой говор.
– Оставь в покое мою рожу, мать твою, понятно? Купи себе сраное зеркало и себя разглядывай. Тебе повезло, что нас заставляют… – голос на миг смолк. – Носить эти славные капюшоны.
Забавно было иногда вслушаться в подобные беседы, но Нерори не улыбнулся, хоть и услышал достаточно, чтобы расхохотаться. Лишнее внимание ни к чему, а осторожная улыбка нередко становилась громче открытой насмешки.
Он поприветствовал стражу вялым кивком и быстро прошёл дальше. Никаких вопросов – капюшон блюстителя власти служил даже лучше, чем предназначалось.