Адам (ноющим голосом). Скучно….
Отец (вконец рассердившись, топает ногой). Не зли меня! Что значит скучно? Тебе созданы идеальные условия для жизни. Какого рожна еще надо? Живи себе, да радуйся, что тебя никто раньше времени не отправит в места, о которых не принято здесь говорить.
Адам (продолжая канючить). Может, мне надоели твои идеальные условия? Никакого разнообразия. Из всех соседей – один Люцер, да и тот к Еве втихаря шастает. Пусть этот змей больше не приходит к моей жене. А то получит! Так ему и передай.
Отец. Я не могу запретить Люцеру без веских на то причин приходить в гости. Он наш сосед. Хоть он меня достаточно разочаровал, но приходится соблюдать некоторые законы общежития. Короче, тебе не понять.
Адам (запальчиво). В каком таком законе твоего общежития написано, что можно ухлестывать за Евой в мое отсутствие? Или, по-твоему, ухаживание за чужой женщиной перестало являться веской причиной, чтобы хорошенько наподдать Люцеру под тощий зад?
Отец (досадливо морщась). Какой ты скандальный… Если у самого кишка тонка уладить конфликт, то, обещаю, я с ним погорю. Что-нибудь еще? Давай, не стесняйся. Сегодня такой бурный денек выдался, не вижу причин, почему бы тебе не задать мне еще парочку вопросов, достойных занесения в летопись «Истории человеческого идиотизма»?
Адам стоит, переминаясь с ноги на ногу. Отец нетерпеливо постукивает кончиками пальцев по спинке кресла.
Отец. Долго мне прикажете ждать? Считаешь, если у меня в запасе Вечность, то я непременно должен ее потратить на один из этих извечных человеческих вопросов вроде: «Для чего мы здесь»? Или вот еще, мой любимый: «Кто виноват?»
Адам. Кстати, интересный вопрос.
Отец. Когда его задали в первый раз, это было интересно, сейчас же, по прошествии веков, это попахивает маразмом.
Адам (нервно теребит карманы штанов). Я, собственно, о другом…
Отец (бьет его по руке). Надоело носить – сними, только, ради меня, прекрати издевательство над материей.
Адам. Это уже давно не материя, а одно сплошное воспоминание…
Отец. Как и все, к чему ты прикасаешься.
Адам (подходит к Отцу совсем близко и говорит ему на ухо). Послушай… (оглядывается на Еву и понижает голос до шепота) можешь сделать мне… еще одну Еву?
Ева негодующе вскрикивает. Отец недоуменно оглядывает Адама, словно видит его в первый раз, затем делает ему знак наклониться.