Мужичонку Рахметов знал. При рождении, того нарекли Валерой, а по жизни величали Румыном, за цыганскую чернявость и неунывающий характер.
– Что опять на тусовке замели? – Спросил Румын подмигивая.
Рахметова прошибло, потом. В голове, на миг, наступило небольшое просветление:
– Точно, он ведь был на тусовке! Там и влип. Но во, что – неясно.
Румын, тем временем, знакомил Рахметова с присутствующими, тыкая в них пальцем и называя имена.
Рахметов рассеянно кивал и, занятый своими мыслями, из присутствующих запомнил только двоих – Пашку и Валерьяныча. Пашку, потому что он помнил его еще по предыдущему залету, а Валерьяныча, потому что его единственного Валера представил по отчеству, видимо из уважения к его сединам.
Он даже помнил Пашкину фамилию – Морозов. Точно, Морозов! В предыдущем залете, когда Рахметова определили вторично, этот Морозов в голове которого, еще не выветрились хмельные пары, надоел всем, рассказывая, как он засветил милиционеру и тот кубарем катился по прихожей.
Бахвалился он до той поры, пока кто-то не сказал, что они все сидят по семейным обстоятельствам, а его, Морозова, видимо поместили сюда случайно, потому что он – птица высокого полета и, судя по всему, срок будет мотать немалый.
Тогда все стали дружно поддакивать говорившему и высказывать собственные соображения, по поводу дальнейшей Пашкиной судьбы.
– Не печалься парень! – Говорили ему. – Не все еще потеряно. Раз ты по первому разу, то может до суда и не закроют.
– Так суд ведь завтра. – Озадачено, крутил головой Морозов.
– Так, это нам – суд и сутки, а тебе будут выбирать меру пресечения, а сам суд, когда еще будет…
– Когда твоя дурра-жена утром к начальнику прибегала, я сам слышал, как он говорил ей, что тебя три наряда скручивали. Так, ведь!
– Так! – Кивал головой Морозов.
– Ну, вот видишь! Тебе прямая дорога – на «химию». Лет на пять.
– А, еще начальник говорил, что ты давно под подозрением. У тебя ведь папаша – тунеядец…
– Я от отца отказался!
– От родного отца отказался! Вот это я понимаю! Герой! Одно слово – герой! Не каждый такое сможет. Это тебе, на суде зачтется.
– Раз, от отца отказался, то по первой ходке, пять не дадут. Три, от силы.
– Это по какой статье пойдет. Если за сопротивление, то три годочка. А если припишут нападение, то все семь, как минимум…