Проснулся от того, что спина, на которой я лежал, почему-то, замёрзла. Ничего не понимая, я открыл глаза, огляделся и закричал от страха. Моё тело висело в полуметре над кроватью. Естественно, что снизу я не был прикрыт одеялом и лёгкий сквознячок, гуляющий по комнате, основательно потрудился. Внезапно, то невидимое, что держало меня на весу, пропало, и я рухнул на мягкую перину, ойкнув от неожиданности.
– Проснулся? – показалась из-за занавески голова Зои. – Вот и хорошо. Как раз, тебя будить собиралась.
– Что это было?
– Что?
– Я проснулся от того, что висел в воздухе.
– Это сила твоя выход нашла. Теперь, всё хорошо будет. Вставай. Хватит разлёживаться.
– Рано же ещё!
– Рассвет – это граница между светом и тьмой. Самое время для дел. Я тебе это уже говорила.
– Закат – тоже граница, если, по-твоему.
– На закате свет отступает, а тьма вступает в свои права. Вечером тьма в силу входит. А утром – наоборот, свет силу набирает.
– Никак не привыкну к этим твоим мистическим штучкам. Всё кажется, что я, в каком то второразрядном фэнтэзи.
– Но, по крайней мере, сейчас ты мне веришь?
– А, куда деваться после той Гниды? Сам, своими глазами видел. Чуть не сожрала меня.
– Тогда, перестань ныть и иди, умывайся. У нас много дел.
Пока я плескался у жестяного умывальника, тётка стояла за моей спиной и что-то шептала себе под нос. Даже, как-то, неуютно сделалось. Словно, ожидаешь¸ когда в спину нож воткнут. Ну, никакого понятия о личном пространстве! Чувствуя себя некомфортно, я быстро свернул гигиенические процедуры, передумав бриться, и обернулся, собираясь высказать своё недовольство. Тётка, не давая мне и рта открыть, плеснула чем-то в лицо из чашки, которую, оказывается, держала всё это время, и сунула в руки полотенце.
– Что за шутки? – возмутился я.
Жидкость стекала по лицу, попала в глаза и, небольшая часть в рот. Судя по ощущениям, обыкновенная вода, которой я, только что, умывался из умывальника. И к чему ещё добавлять? Плохо, что ли, умылся? Где-то пена от мыла осталась?
– Так надо, – буркнула она. – Оботри лицо рушником хорошо.
Не мешало бы. Особенно глаза. И метко так попала! Такие круги радужные пошли, что, аж, покачнулся. Я вытерся и протянул полотенце тётке. Только сейчас заметил, что это вещь уникальная и, кажется, старинная. По холщовому полотну было вышито шёлковой гладью васильковое поле, справа – березняк, слева роскошный двухъярусный терем, а за полем текла река, над которой клубилась, словно собираясь с силами, грозовая туча.