– Ничего, – заметила тётка. – Завтра с утречка свежий спеку. Наверное, домашний и не ел никогда. А ты, молочком запивай. Молочко хорошее, козье, натуральное.
– А, чая нет?
– Некогда сегодня самовар разводить. Припозднились мы с дороги. Завтра будет тебе и чай, и шаньги, и калачи с маком.
Я сделал глоток из высокой глиняной кружки. Вкус у молока был необычным, но, в целом, понравился. Хотя, я слышал, что козье молоко отличается от коровьего. Но, это дело привычки. Люди, которые привыкают, чаще именно из-под козы молоко предпочитают.
– Тётка, а этот дедушка – кто?
– Никто! Ходит тут, иногда. Не бери в голову. Ну, поел?
– Поел.
– Посиди, тогда, тут, в сторонке. Я посуду помою и постелю тебе.
– Так, рано ещё, – я кивнул в сторону окна, где только начинались сумерки.
– В деревне засветло ложатся и встают с петухами. Это, тебе, не город.
Тётка сноровисто собрала использованную посуду в тазик, залила её горячей водой из чугунка, разбавила холодной из ведра и принялась греметь в нём вилками. Я уселся на сундук и задумался. Мысли были совсем невесёлыми. Дома, всё-таки, было лучше. Город, интернет, друзья в чате. Початиться бы, сейчас. Как там Единорог, Бизон, Фея? Новостей, наверное, куча набралось. Я, опять, достал из кармана сотку, но сеть так и не появилась.
– Зря ты телефон сюда взял, – Зоя подошла к кровати и принялась её расстилать. – Тут, никакой связи нет. Только с почты. А она – в деревне. Всё, ложись спать.
Я покорно разделся, сложил свои вещи на лавочке и улёгся. Перина оказалась мягкой и удобной. Сморило меня быстро. Сказался хлопотный день, дорога и резкая смена образа жизни. Да и впечатлений за день – выше крыши. Я привык к более размеренной жизни.
Сон был неспокойный, путанный. Сначала, я пробирался по болоту, оскальзываясь на кочках и отмахиваясь от мошкары, а, потом, убегал от какого-то косматого существа по берегу реки. Вдали маячила лодка, которую я с вечера видел у берега, а в ней сидел давешний дедушка и ловил рыбу удочкой. В момент, когда косматое существо настигло меня и протянуло ко мне свои костлявые руки с кривыми когтями, я, словно выныривая из глубины, проснулся и сел в постели. В комнате было темно, и, только, тоненький серпик луны слегка освещал помещение.
Пытаясь унять, всё ещё колотящееся в груди от страха, сердце, я слез с кровати и выглянул из-за занавески. На печи было пусто. Скорее, по наитию, чем, что-то соображая, я натянул на босу ногу кроссовки и, как был в одних трусах, так и вышел на крыльцо. Ночная сырость взбодрила. Я поёжился и, уже, хотел вернуться в дом, когда со стороны реки, вдруг, услышал голоса. Крадучись, словно делаю что-то плохое, я подобрался к ограде и посмотрел вниз. На причале у лодки беседовали двое. Влажный воздух хорошо передавал звуки на расстоянии. Я узнал их по голосам, потому что в темноте разглядеть что-то было трудно.