– Я повторюсь. – Кенсай скрестил руки на груди. – Если Кицунэ и Рю предложат присягнуть на верность, когда увидят Землекрушителя, вы их примете.
– Ты забываешься, гильдиец. Я – твой сёгун!
– Но вы – не сёгун, Хиро-сан. Даймё Харука из клана Дракона не присягал вам. Даймё Исаму из клана Лиса даже не присутствовал на свадебном пиру. Вы командуете кланами Тигра и Феникса только благодаря силе оружия, которое предоставляет Гильдия Лотоса. Если Лисы или Драконы в какой-то момент склонят перед вами знамена, вы встретите их с распростертыми объятиями. Хотя вы, вероятно, полны решимости совершить славное самоубийство, но у некоторых из нас есть обязательства перед Империей после подавления мятежа. Война против гайдзинов должна быть возобновлена. Нам необходимо больше земли, рабов. И конечно, иночи. Если мы сумеем избежать многомесячного конфликта с Лисами и Драконами, мы это сделаем.
– Я не буду просто…
– Ты будешь делать то, что тебе говорят!
Самураи Хиро, все как один, вытащили цепные катаны из ножен и включили зажигание. Блеснул свет фонарей, отразившись от вращающихся стальных зубьев в глазах мертвенно-белых самураев в масках демонов. Воздух наполнился визгом зубчатых лезвий. Шипящих поршней. Ускоряющих скорость вращения двигателей.
Раздался глухой смех Кенсая.
– Вы обнажили цепные клинки против меня? А ведь я предоставляю вам чи, которая их питает. И я спроектировал колосса, которого ты поведешь к Йиши, – ухмыльнулся Сятей-гасира за своей идеальной маской юноши. – Кагэ испепелили твой флот, когда сожгли гавань Кигена, даймё. Ты не сможешь даже переместить свои войска без нас, не говоря уже о том, чтобы сражаться, когда – и если – вы туда доберетесь.
– Железная дорога пока работает. Наши силы могут отправиться на север на поезде.
– А кто, по-твоему, снабжает топливом поезда? – Кенсай покачал головой. – Уберите мечи, дети, и вспомните, кто вы такие.
– Мы воины клана Тигра. Мы – самураи!
– Кем бы вы ни были, – проронил Кенсай, – вы, прежде всего, принадлежите нам.
Хиро плотно сжал челюсти и еще сильнее – кулаки. Но через томительно долгое мгновение взглянул на своих людей и резко взмахнул рукой. С мучительной медлительностью каждый самурай снял перчатку, обагрил обнаженную сталь кровью, затем вложил клинок в ножны. Кенсай молча наблюдал, но истинное выражение его лица было скрыто за бесстрастной маской юноши.