– Что-то передали мне? – Я перебирал в голове всех знакомых, пытаясь понять, кто же мог ко мне заявиться.
– Нет, Лёшенька, ничего не сказали. Я лишь слышала, как один из них, самый здоровый, говорил другому, такому лысому, что вернутся вечером. А больше ничего. Хлопнули дверью и ушли. – Она снова прервалась, словно вспоминая о произошедшем в очередной раз. – Наследили только…
– Ясно, – протянул я, – значит, вечером?
– Лёшенька, страшные ребята какие! С палками все, двое лысых, один с лицом опухшим, алкаш какой-то. Может, мне милицию вызвать? – почти шёпотом сказала Алевтина Михайловна, словно её подслушивали.
– Да что вы! Не надо! Не беспокойтесь! – ответил я и быстрыми шагами направился к лифту.
– А денюжки-то когда отдашь? – противным голосом закричала консьержка, когда я уже стоял в кабине лифта.
– Скоро, Алевтина Михайловна, скоро! – громко ответил я. Двери лифта закрылись сухим лязгом.
В квартире было пусто. Я ещё раз оглядел стены и тумбы в поисках Анютиных вещей, но так ничего и не обнаружил. Выпив чаю с любимым овсяным печеньем, я прилёг на диван и, включив негромко телевизор, задремал.
Разбудил меня звук телефона, назойливо вибрирующего на полу. На дисплее высвечивалось прежнее «UNKNOWN».
– Лёха? Куда опять пропал? Просил же набрать… – По голосу я узнал того самого Серёгу, который звонил мне утром.
– Серёга? – опасливо переспросил я.
– Нет, блядь, Папа Римский! – Серёга противно засмеялся.
Я молчал, не зная, что ответить.
– Короче, поднимай жопу и приезжай. Лысый тебя ищет. Подтягивайся на Савёлу, будем вместе думать, как разруливать.
– Слушай, я не очень понимаю, что происходит…
– Не понимаешь?! – заорал в трубку Серёга. – Не понимаешь? Башку тебе проломят, и всё! Ты че, Лысого не знаешь? Он же отмороженный!
– А чего случилось-то? – таким же возмущённым пронзительным голосом спросил я.
– Бля, чувак, ты совсем спился? Или, может, тебе уже по башке въехали сапогом? Очнись! Не тупи! Сваливай с хаты! Слышишь?
– Слышу, – сухо ответил я. – Куда ехать?
– Ко мне ехать, дебил! – снова заорал в трубку Серёга. – Хотя стой. Нет. Давай на БиПи пересечёмся. В шесть. О’кей?
– Да, хорошо, – ответил я и повесил трубку.
Поскольку времени до назначенной встречи было более чем достаточно, я снова принял душ и посидел молча в любимом кресле, собираясь с мыслями. Самочувствие было гораздо лучше, хотя воспоминания тяжёлого похмельного утра жутким шлейфом тянулись за мной, словно неисчезающий перегар.