Бабушка не успела привести врача, дед умер от сердечного приступа за пять минут до того, как они пришли. Когда к нам в квартиру зашел Гриша и сказал маме об этом, я впервые ощутила, что такое страх, безысходность и отчаяние. Я думала сразу обо всем и обо всех. Что же теперь будет дальше? Как же бабушка теперь будет одна? Бедный Петя! Как же теперь сказать Виталику что деда больше нет? Мысли роились в моей маленькой голове, а ответов не было, лишь страх, и впервые, чувство одиночества. В моей маленькой жизни еще никто не умирал, и я не представляла, что будет дальше, я хотела убежать куда-нибудь далеко, туда где все снова хорошо и где нет смерти.
Когда домой вернулся папа, нас в квартире было трое: я, Виталик и Петя. Младший бегал и стрелял из игрушечного пистолета по всему что попадалось на пути. Петя сидел, шмыгал носом и смотрел пустыми глазами в телевизор. Я сидела рядом и держала его руку.
– Ну что, детвора, собираемся, сейчас пойдем к бабе Тамаре и деду Лене, вы пока побудете там, останетесь с ночевкой, так что собирайте вещи.
Папа погладил братика по голове, провел рукой по моему плечу и сел на корточки напротив Пети.
– Ну что, парень, держишься? – Петя тихо и неуверенно кивнул головой. – Знаешь, – папа накрыл своей рукой его ладонь. – не нужно все держать в себе. Есть в жизни мужчины моменты, когда плакать не стыдно. Сейчас именно такой.
Петя сильнее зашмыгал носом, и я увидела, как слезы потекли из его глаз. Он обнял моего отца и уткнулся лицом в его плечо.
– Вот так, легче станет. – поддерживал его папа. – Нельзя все в себе держать. – он обнимал и постукивал его по спине и от этой картины по моему телу забегали такие здоровые мурашки, что стало холодно.
С этого дня в Пете что-то изменилось, а может что-то сломалось. Его глаза больше не выражали детскую беспечность и задор. Его смех был сдержан и редок. Он перестал с нами дурачиться, стал очень серьезным. Некогда такой близкий и веселый, он отстранился и закрылся в себе. С того дня он перестал быть ребенком и превратился в серьезного и холодного мужчину. Я потеряла с ним ментальную связь, он вырос, а я осталась ребенком. В тот день умер не только мой дед. В квартире по соседству, в нашей квартире, умерло детство, но этого никто не заметил, об этом никто не успел поскорбеть.