Глава 8. Часть клана. Посвящение
Голландия. XVIII век. Владения князя Мариуса Бладрейна.
Раздирающая на части боль вырвала разум из умиротворённого мрака и заковала в ловушку собственного тела, бьющегося в агонии. Оно не подчинялось, приводя и без того угнетённый муками рассудок в дикий ужас и удушающий от боли крик, остался закованный в претерпевающем изменения теле. Терзающая пытка была невыносима, хуже, чем мучительная смерть. Шейн не знал, каково было в аду, но сейчас и он казался раем. Его разрывало на миллиарды осколков, а после словно тонкими нитями вытягивали чувства и ломали всё то, что было в нём хорошее, – личное чистилище, из которого нет пути назад. Что-то тёмное надвигалось, обволакивая этой чернотой каждую частичку его души, превращая в бездушное создание, барабанной дробью отсчитывая долгие секунды его оборота. Внезапно боль отступила, поглотив последнюю крупицу света, и на её месте появилась пустота.
Всё это время Бастиан следил за состоянием парня, наблюдая за его обращением. Слабые духом не могли стерпеть ту агонию, через которую необходимо было пройти, чтобы переродиться в бессмертное существо. К тому же его обратил сам чистокровный, и это многое значило: муки обращения были много сильнее. Мариус крайне редко обращал людей. В основном эту работу делал за него Бастиан – правая рука князя. Старейшина почувствовал приближение своего повелителя и обернулся, склонив голову в почтительном приветствии.
– Как новообращённый? – равнодушно поинтересовался князь, подходя ближе к парню.
– Обращение проходит прекрасно, Ваше Сиятельство, но, кажется, ему не хватает мотивации.
– Мотивации, говоришь? Будет ему мотивация! Готовь клеймить новообращённых! – приказал князь и, резко развернувшись, покинул покои.
Бастиан тут же направился в темницу, где, словно необузданных животных, в клетке, под замком, держали новообращённых. Окинув озверевших от неутолимой жажды крови ребят, он отдал приказ о немедленном клеймении. Парни пытались сопротивляться, им были чужды новые ощущения, но приобретённая сверхсила заставляла бороться. Вот только её оказалось недостаточно… Ребят приковали к высоким каменным столбам, оголив их спины. Теперь они должны были пройти ещё одно испытание – посвящение в клан.
По замку разнеслись крики парней, а отголоски их страданий донеслись и до Шейна. Это сводило с ума: он чувствовал небывалую ярость, готовую уничтожить всех и всё, зарождая в нём невероятную силу для борьбы. Заживающие раны стремительно затянулись, а глаза распахнулись. Резко вскочив, он был слегка дезориентирован: его зрение улавливало множество различных элементов, а слух резало даже от незначительных шорохов, но его новая сущность быстро помогла ему сосредоточиться. Он окинул быстрым взглядом место своего пребывания и, на удивление, успел уловить всё до мельчайших деталей. В просторных покоях замка глаза быстро отыскали массивную дверь, но, когда Шейн подошёл к выходу, она резко распахнулась, и перед ним возник Бастиан.