Вместо обычного канцелярского ножа или хобби-скальпеля «Экс-Акто» Тук в руках держал копье едва ли не длиннее своего роста с широким наконечником, пригодным для нанесения колюще-рубящих ран и выкованным из того же металла, что и латы. Между крыльями у него я заметил портупею с двумя короткими клинками, тоже из темно-фиолетового сплава.
Тук ловко обогнул ватагу вестовых-пикси и, не обращая внимания на меловой круг, устремился прямиком ко мне, но резко остановился, завис перед Красной Шапкой на уровне глаз и грозно рявкнул:
– Прочь, негодяй! Я видел, как ты бросаешь на милорда косые взгляды!
Пикси воспринимают голос Тука как раскатистый бас. Все остальные – как писк очаровательной мультяшки.
– Полегче, малыш. – Воин-сидхе прищурился и обнажил зубы в ленивой улыбке. – Я предпочел бы не тратить на тебя пулю, когда рядом хватает дичи поинтереснее.
– Я бы посмотрел, как ты рискнешь! – оскорбился Тук и описал в воздухе кружок, искрясь крупицами света. Говорю же, мультяшка, да и только.
Рядом промелькнула тень, а когда ее догнало жужжание крыльев, за спиной у Красношапочника уже висела в воздухе стройная фигура в черной броне фэйри, размером чуть меньше Тука, и кончик черного копьеца аккуратно касался кожи на загривке сидхе. То была женщина-пикси, бледнокожая, темноволосая и с густо накрашенными глазами.
– Выбирай выражения, громадина, – пропищала она. – Пока я в неволе, генерал-майор может рассчитывать на мою помощь, хотя однажды я заберу его никчемную жизнь!
Поддавшись на отвлекающий маневр, Красная Шапка взглянул за спину, а когда снова устремил взгляд на Тука, обнаружил, что наконечник генеральского копья находится в непосредственной близости от его глазного яблока.
– Лакуна обожает меня! – пропищал Тук. – Обожает!
– Пока что мы соратники, – поправила его Лакуна, – но позже я тебя прикончу.
– У нас любовь! – не унимался Тук.
– Прикончу, – повторила Лакуна, – и заберу твои зубы.
– Видите? – просиял Тук. – Она даже от зубов моих без ума!
Красношапочник набрал полную грудь воздуха и рявкнул:
– Кыш!
Не успел этот возглас растаять в воздухе, как Тук с Лакуной упорхнули футов на двенадцать.
– О-хо-хо, Дрезден… – с грустью протянул сидхе.
– Отставить, генерал-майор, – приказал я. – Тебя, Лакуна, это тоже касается. Сегодня он враг моего врага.