– Мечту?
– Я хотел учиться живописи. Но в семье считали, что мне нужен престижный институт, карьера… Я был мальчишкой, только-только окончил школу. И как раз умерла моя бабушка – единственный человек, который не только любил меня, но и понимал. Она бы меня поддержала… но тогда я остался один, был потрясён и растерян. И я уступил.
Я понимала. То, что делал сейчас Кирилл, называлось – «излить душу». Но что нужно сделать в ответ? Кажется, это… Я подвинулась к нему ближе и потянулась к его губам. Он, как мне показалось, счастливо встрепенулся и сделал ответное движение – ко мне. Но…
– Нет-нет… – он осторожно коснулся пальцем моих губ. – Не сейчас.
Мы вновь замолчали. Разговор складывался как-то странно и подводил нас к чему-то слишком важному, к какой-то грани, которую почему-то нельзя было переступать.
– Странно, – сказала я. – Ты говоришь, и я многое понимаю. Живопись, свет и одиночество… Но я не знаю, что такое институт, офис, карьера… Для меня этого… нет.
– А что же есть? Пожалуйста, расскажи.
– Ну… разное.
– А что тебе нравится?
– То есть, что я считаю красивым?
– Можно и так сказать.
– Не знаю… Снежный заяц, белый конь, ледяной олень. Их я… Помню? Но есть то, что я только «знаю», но хочу «помнить». Понимаешь? Я знаю о букетике ландышей, забытом на залитом солнцем подоконнике, о смешной девочке, играющей с бельчонком… и о том, что этот парк может быть ярко-рыжим и немножко багряным… но всего этого я не «помню»…