– Правильно. И все-таки ничего не делай в одиночку.
– Почему?
– Опасно потому что… Пошли по кругу. Ладно. Мы не пустим тебя. Или даже так… – он поднялся и сжал ее руку пониже локтя тонкими цепкими пальцами. – Я одну тебя не отпущу.
Аэлиса возмущенно дернулась.
– Оставь, пожалуйста, мою руку в покое.
– Нет. Пока не пообещаешь, что никуда без нас не сбежишь.
Молча они смотрели друг другу в глаза.
Кайя, отвернувшись от иллюзорного окна, с печальным недоумением наблюдала эту сцену.
– Послушай, Аэли, – сказала она наконец. – Ты ведь можешь оказаться нужной нам здесь. Этот странный Доминик – псионик.
– Верно, – вздохнула Аэлисса. – Если что – несносному парню, который сейчас вцепился в меня, понадобится мысленная защита. Придется остаться с вами. Кристиан… руку, пожалуйста.
Юноша неохотно отпустил ее.
– Так-то лучше, – она огладила рукав, а потом с помощью иллюзии заставила все платье мелко и льдисто искриться.
– Кто вообще такой Доминик, смогла ты понять? – спросила Кайя.
– Нет. Закрывается наглухо. Но аура у этого существа тревожная. В нем что-то есть. Не демоническое, нет… что-то… В общем, я не знаю, кто такой Доминик, но он, похоже, – опасен.
– Вот так, – улыбнулся Кристиан самой обаятельной из своих улыбок. – А ты хочешь бросить нас с Кайей ему на растерзание, Аэли. Не поступай так с нами.
– Ладно, ладно, – она тоже заулыбалась. – Договорились.
– Ура! – воскликнул малыш Игнис. Он очень радовался, когда все казались ему довольными.
***
На следующее утро после прибытия в Лорилэй команда Сальватора встретилась с Жераром и его друзьями у Золотого купола – так здешние обитатели называли полусферу, собирающую в себя лучи четырех маленьких солнц.
– Пора познакомиться поближе, – сказал Кристиан. – Надо заметить, что мы трое – не совсем люди. Про себя я уже рассказывал – я лесной дух в теле человека… хотя не все так просто.
– А мы с Кайей вообще существа сотворенные, а не рожденные, – подхватила Аэлисса.
– Сотворенные, но не вторичные? – Доминик посмотрел на нее с интересом, хотя в его раскосых глазах по-прежнему отражались ирония и недоверие.
– Любой, кто способен на что-то стоящее – более чем первичен. А вы?
– Я? Проникаю в сознание других существ и читаю чужие мысли. Этого достаточно, чтобы не искать опору в философии. Мне кажется, на самом деле вам плевать на первичность и вторичность, правда, Аэлисса?