– Ждали подходящего случая, – ответил Воронцов. – И вообще, откуда вы могли знать?
– Почувствовала, как только вошла сюда. Вы прятались вон там, за каменной решеткой.
– Видите ли, мадмуазель, – капитан почесал переносицу, – Робер Сюркуф как-то не привык стрелять в безоружных людей.
Беатрис одарила его улыбкой.
– Раз недоразумение разрешилось, – продолжил Сюркуф, – давайте отсюда выбираться. Не нравится мне это место…
В деревне царило всеобщее оживление. Весть о смерти шамана уже достигла поселения даяков, и жители готовились отпраздновать это событие. В очагах ярко пылал огонь, из котлов поднимался пар. Легкий ветерок разносил по округе запахи кушаний.
На площади у центрального строения группа жителей возводила кострище из бревен. Вождь стоял в отдалении, скрестив на груди руки, и следил за работой. Увидев возвращающегося Сюркуфа, пошел навстречу. Аборигены отложили работу и дружно двинулись за ним.
– О, наш брат! – воскликнул вождь. – Отныне наш дом – твой дом.
– Благодарю, – Робер прижал руку к груди.
– Вы останетесь на наш праздник?
Сюркуф посмотрел на небо. Солнце клонилось к закату. Пройдет совсем немного времени, и на джунгли опустится непроглядная темень. Бесспорно, лучше это время суток провести в безопасном месте, да и Беатрис нуждается в отдыхе.
«Но с другой стороны, – подумал Робер, – оставаться с аборигенами – подвергать себя двойной опасности. Я недостаточно хорошо их знаю, чтобы доверять. Их желание купить оружие вполне понятно, но остается соблазн заполучить его практически даром».
– Вы идти сможете? – обратился он к девушке.
– Да.
– Благодарю, – ответил капитан вождю, – но как-нибудь в другой раз. Нам нужно спешить. Завтра с утра жду вас в устье большой реки.
Еще засветло путники достигли оставленных на берегу шлюпок, но не успели отчалить, как реку и окружающие джунгли поглотила ночь. Зажгли факелы и, освещая ими путь, двинулись вниз по течению. Темная вода струилась по бортам, над головой сияла россыпь звезд. От берегов доносились неясные шорохи, прерываемые криками ночных птиц.
Беатрис, утомленная переходом, склонила голову на плечо Сюркуфа и заснула. Он чувствовал тепло ее тела, касание волос на своей щеке, вдыхал их аромат и боялся пошевелиться. Не избалованному вниманием женщин, ему была приятна эта близость, от которой щемило и наполнялось грустью сердце.