«Спроси, есть ли дача, загородный дом или что-то такое», – тихо сказал я Далиле.
– У нее есть загородный дом или дача? – спросила Далила по моей подсказке.
– Есть, – через паузу ответила ее тетка. – Только там никто не бывает. Это ее бабушки, – ответила Тамара Исааковна.
Разговор с ее теткой шел тяжело, и когда он закончился, то Далила выдохнула с облегчением.
«Какой трудный человек!» – отозвалась Далила о ней. И тем не менее в результате этого диалога у нас на руках появился адрес дачного дома, куда Лиля Колюки, а точнее Лилия Манулова, могла приезжать.
Этот дом, как нам удалось узнать, принадлежал ее бабушке, с которой она проживала. Четыре года назад бабушка умерла и завещала ей свою квартиру. Дачный дом был поделен между ней и единоутробным братом, который жил с ее матерью и отчимом в другой квартире. Дачный дом, по утверждению ее тетки, был заброшен и никому не нужен. Земельный участок, на котором он был расположен, тоже особой ценности не представлял. И все же мы с Далилой решили поехать туда, поскольку в ее квартиру мы попасть не могли в течение еще нескольких дней.
***
Далила была за рулем, и это радовало меня, потому что мне нужно было подумать. И это бы у меня получилось, если бы Далила то и дело не вставляла в мое задумчивое молчанье свои вопросы.
– Интересно, а что мы там хотим увидеть? – спросила она.
– Не знаю, – через паузу ответил я. – Есть некоторые вещи, которые просто надо делать, если к этому есть стремление.
– Интересно, а оно у нас есть? – спросила Далила.
– Что?
– Стремление.
Я небрежно махнул рукой, заканчивая эту тему.
– Лучше спроси, проедем ли мы туда, все-таки март, сугробы и снег, – сказал я.
– Проедем, у меня все-таки джип, – улыбнулась Далила.
Мне показалось, что она хочет показать себя как очень крутого водителя, но мне не хотелось этого видеть и тем более в этом участвовать. Поэтому я попросил ее не «лихачить» и даже не пытаться проехать там, где проехать пока невозможно из-за снежных сугробов.
– Что ты думаешь о ее «прощальной» записке? – спросил я.
– Не знаю. Странная она какая-то, – ответила Далила, подтвердив мои мысли.
– Это да.
Две странных строчки, написанные на оторванном листке бумаги и оставленные на ее письменном столе:
«Этот мир как шарик, наполненный железобетоном.
Он преследует меня».
Из этой записки сложно было понять, о чем она пишет и кто ее преследует. Поскольку Лиля Колюки была стендап-комиком, то вполне могла писать что-то еще, например, стихи или их подобие. Это просто две строчки, которые слабо тянули на прощальную записку, но поскольку Лиля Колюки пропала, то рассматривались все версии.