Фанатка. Трилогия - страница 22

Шрифт
Интервал



Помедлив, Филипп снова посмотрел на заклинание, подумал о чем-то, а затем произнёс заветные слова, глядя на обрывок бумаги. Тот задымился и вспыхнул. Филипп завороженно смотрел, как догорает последний желтоватый клочок, обращаясь в хрупкий черный пепел.


Посерьезнев, он вдруг спросил:


– Это ты или я?


Я хотела было ответить, но мне этого показалось недостаточным, ведь совершенно точно он догадался, как сдал экзамены с огнем в предыдущие годы.


Я оторвала ещё один клочок, положила туда, где осталась завернувшаяся полоска пепла, встала, собрала журналы и ушла.


Ему бы точно не повредила вера в собственные магические силы. А мне нужно было подышать в стороне.


Как тот клочок бумаги, я вся горела от прикосновения к его коже, от того, что так прямо смотрела в его глаза и мы были так близко. После месяца воздержания чувство было оглушительным. Я была будто пьяница, которому сунули под нос дорогой выдержанный напиток.


Нужно было срочно остыть.


Глава 5 Филипп

Вернувшись в академию, я не стал немедля возвращаться в свою комнату. Поднялся на второй этаж и нырнул в нишу эркера, оттуда просматривался парадный вход.


Вот девушка приблизилась к ступеням, сделала шаг и застыла будто что-то разглядывая. Как я ни присматривался, так и не смог ничего обнаружить. Только когда она наклонилась и коснулась чего-то, меня вдруг осенило – отпечатки моих сапог!


Жуть какая!


Вот как, должно быть, она поняла, что в академию я не вернулся!


Я сглотнул, чувствуя как холодеют руки и подумал, что ей бы в следователи, вот уж от кого было не скрыться. Впрочем, какой бы странной она ни была, прятаться я не собирался.


На занятиях я вёл себя как обычно, ничем не выдавая случившееся ранее и вообще не обращая на Марту никакого внимания. Подглядывая за ней исподтишка, я решил, что она придерживалась той же линии поведения – игнорировала меня какое-то время.


Я не мог знать о чём она думает – обиделась ли на мою слишком бурную реакцию или, может быть, её задело то, что я несколько раз назвал её странной. Виду она не подала, но это ещё ни о чём не говорило.


И всё же я надеялся, что не слишком её задел. Конечно, я сказал правду, и краснеть за свои слова было бы глупо, ведь я не врал и не старался намеренно оскорбить. Просто её поведение было настоящим перебором. Она была классической преследовательницей. В общем, я жалел и переживал.