Я спрашивал об этом, она отвечала, что так её учил отец и для неё это наиболее действенная подготовка.
Видя настрой Марты, которая, кажется, действительно собралась выйти на арену, я принялся её отговаривать.
На мой взгляд, того факта, что девушки, как правило, вообще не участвовали в состязании было достаточно, чтобы изменить решение. Исключения случались редко, и это всегда был седьмой курс, и девушки были такими, что больше походили на Григория. Но даже они никогда не проходили дальше второго этапа.
Я так злился на дурацкие правила, которые позволяли записаться любому. Я пошёл вместе с ней и закатил небольшой скандал в секретариате на предмет дозволения таких глупостей. Меня выслушали, но Марте всё равно было разрешено участвовать – она подписала все необходимые бумаги месяц назад.
Списки произвели немалый фурор. Как и ожидалось, зная историю состязаний, Марта оказалась самым неожиданным участником этого года. Все смеялись. В открытую. Задавали ей издевательские вопросы, но Марта – что лесу ветер, – только улыбалась. И молчала.
Не смешно было мне. И моим друзьям, за что я был им очень благодарен. Никаких шуток или насмешек с их стороны не последовало.
– Ну почему ты молчишь? – Марта по обыкновению вела себя спокойно, ожидала, когда мои силы иссякнут. – Почему не выбросишь эту идею из головы?
– Потому что я так хочу, – в сотый раз повторила она.
Я попробовал зайти с другой стороны. Марта всегда слушалась меня и мы поступали так, как я хотел, если я на том настаивал. Это был не слишком красивый способ, смахивавший на откровенную манипуляцию, но как ещё отговорить её от этой затеи, я просто не знал, а до состязания оставалось совсем ничего.
– Марта, – начал я, – не ходи, – я прямо посмотрел на девушку.
Она на мгновенье зависла, как делала всегда, встречаясь с лучшим оружием в моем арсенале – пристальным взглядом.
– Прости, Филипп.
Впервые этот приём не сработал. Я изрядно удивился и потому растерялся. Мне нравилось думать, что я имею над Мартой тайную власть. И было не слишком приятно заглянуть в лицо реальности: Марта только позволяла мне так считать. Она всегда поступала так, как хотела сама.
***
Перед состязаниями я не спал – не мог уснуть. Ворочался и переживал. Поднялся ни свет ни заря, взлохмаченный, сидел в общей комнате и пил чай.