)
– И она теперь не желает ни за кого другого замуж идти! – фыркнул Кащей.
– Дело ее! – настаивал царевич.
– А вот и нет, дорогой мой! – Кащей жахнул кулаком по столу, отчего тот жалобно крякнул. – Вы – дети царя. Вы должны поступать согласно нуждам государства. И – в частности – жениться на том, на ком родители пожелают. Ишь! Мнения у них свои есть!
– Да, так вот, – припомнил Иван-царевич причину начала беседы на повышенных тонах. – Варька желает за стрельца пойти. А я не желаю на дочке правителя Сосновых земель жениться!
– А мне плевать, желаешь ты или нет! – заорал Кащей. – Есть государственные интересы! Мне те земли, что Шишк за дочкой своей дает, очень пригодятся! А потом и тебе!
Иван-царевич упрямо выпятил нижнюю губу.
– Вы, папенька, на маменьке по большому чувству женились.
– Да какое там! – не сдерживал сарказма Кащей, постаравшись не слишком заметно покоситься на супругу, пока что молча сидевшую в уголке и делавшей вид, что всецело погружена у чтение художественной летописи. – Мне земли ее полцарства нужны были. Помолвку-то я еще с младенцем организовал! Освежи в памяти историю рода!
Царица Марья, которую жених в свое время для упрочнения помолвочных клятв младенцем обратил в лягушку, подняла бровки, но от чтения не оторвалась.
(История эта подробно изложена в летописи под архивным названием «За тридевять земель», желающие могут ознакомиться за отдельную плату в царской библиотеке).
– Но вы видели эту Шишаниду? – возмутился царевич.
Кащей отмахнулся:
– А ты считаешь, я знал, как мать твоя выглядеть будет, когда женился на лягушке?
– У вас шансы были повыше жену-красавицу получить после обращения той в девицу. А я эту Шишаниду за версту обходить хочу – такая ошеломительная красота у нее! – Иван подбавил язвительности в тон и гримасу на лицо, чтобы донести до родителя свои впечатления от внешности дочери правителя Сосновых Земель. – Не женюсь на ней! Точка!
И для убедительности царевич с чувством разбил глиняный кувшин об пол. Папенька его в ответ метнул в стену бокал из тончайшего стекла. Осколки украсили ковер под ней ярким асимметричным узором и весело заблестели в лучах солнца.
– А ну хватит посуду портить! – прикрикнула царица Марья, прекратив притворяться читающей. – Я тебе говорила, не согласится он, – добавила она в сторону супруга.