Культ смерти.
– Теперь ты живёшь по другим правилам, – сказал отец, во время долгого спуска со Священной горы. – Ты был философом. А станешь воином. Не так уж и плохо, если забыть о ничтожности твоих шансов на успех.
Я не отвечаю. Он называет подобный подход обратной мотивацией. Мы, париксейцы, народ, воспитанный в традициях соревнования и превосходства. Только лучшие достойны славы. Участь остальных – выказывать уважение мастерам и героям.
Я знаю, отец просто пытается запустить во мне соревновательный инстинкт. Так он показывает, что ему есть до меня дело. Но мы с ним слишком по-разному воспитаны. Отец никогда не интересовался образом мышления других каст и всегда полагал, что цели, установленные им для себя, являются наилучшими для всякого живого существа. Откуда ему знать, насколько мне плевать на продолжение нашего славного рода? В его вселенной таких как я попросту не существует.
Мы медленно двигались в сторону космодрома. По традиции весь этот путь нужно было проделать пешком. Шествие продвигалось по лабиринту, вырубленному в пуреновых зарослях. Те, кто был постарше, шли уверенно, остальные всё же озирались по сторонам, проверяя дистанцию до смертоносных шипов, свисающих со всех сторон.
Ко мне, протискиваясь между старейшин окраинных кланов, шёл Стригон. Ещё чуть-чуть, и он толкнул бы одного из них на верную смерть, но тот и бровью не повёл, только пробубнил что-то вслед. Стригон был важной шишкой, хотя и был ещё молод. Он происходил из семьи, в которой я прислуживал (до недавних пор я был ментором его младшего брата, также определённого в касту философов). Фамилия Ириáдисов была столь почитаема, что даже спихни он одного из этих стариков прямо на пурену, ему бы это сошло с рук.
– А знаешь ли ты, досточтимый сын Крáтусов, зачем Совет однажды распорядился высадить целый лес этих жутких ядовитых сикулентов? – спросил он, поравнявшись со мной.
Я ответил цитатой:
– "Идя по смертоносному лабиринту, париксеец, следующий на испытание, должен думать о смерти, ведь именно смерть он собирается сеять, и смерть станет ему расплатой в случае провала".
– Это из "Наставлений" Наприкигóра? – Стригон любил блеснуть умом, что не очень уважали его соратники, но ему было плевать. – Хорошо сказано, дражайший друг. А ведь немало средств тратит Париксея на ритуалы, не так ли? О смерти ведь можно думать в любой момент.