«Жаль, что мы больше не увидимся», – слышал я голос Дин. – «Я не смогу без тебя».
«Она видела меня в будущем. Дин не станет довольствоваться двойником. Что-то не так. У нас не вся инфо о нас. Странно и очень жаль.»
***
– Привет!
– О, привет! Ты сейчас где?
– Прохожу рукав М. Здесь светло.
– Пришли изображения.
– Обязательно.
– Целую тебя. Обнимаю. Как там твой гараж?
– В порядке. Знаешь, здесь так красиво, и это мешает заниматься делом! Я только здесь по-настоящему ощутил, как быстро идет время на Земле.
***
Универсальное демо массивных зрелищ перенасыщало мой мозг. Вселенская красота разила меня и отвлекала от решения оперативных вопросов. Я то моментально засыпал, уставившись в какой-то очередной театр происходящего, то часами, почти не мигая, смотрел на какое-нибудь действо, разворачивающееся в одной из попутных солнечных систем. Все события фиксировались на камеры корабля, и я отправлял Дин смонтированные сюжеты. Зрелища были очень активные, красочные, бескомпромиссные. Правда, логичность, необыкновенная божественная красота и открытость процессов завораживала. Тренировочные полеты в соседние системы были жалкой пародией по сравнению с тем, что происходило здесь и теперь.
– Лир, как ты там, дружище?
– Мек! Привет! Я в порядке! Как твои запросы по Paradoxes? Удалось связаться с Мугом?
– Да. Он в порядке, тебе привет от него. Он ждет тебя.
– Отлично! Спасибо!
– Как состояние?
– Трудно описать. Все очень сложно.
– Не сомневаюсь в этом. До связи!
– Пока!
Я вспомнил лекцию Мека, который под насмешками молодых пилотов стойко рассказывал о сложных эмоциональных состояниях в далеком космосе, которые приводят с суицидам, агрессии и сатанизму. Сейчас эти знания пригодились мне, хоть я отнюдь не был новичком.
Приступы космического безразличия регулярно посещали меня. Когда-то разработанные программы с правилами долгого полета уже давно никем не выполнялись, и, в сущности, все зависело от настроя, физической подготовки и силы духа астронавта.
Я находил много занятий, каждое из которых было полезным, интересным и жизненно необходимым. Но нюансы, возникшие сначала с появлением в моей жизни Дин, а позже – с осознанием невозможности продолжения нашей общей линии, напугали и разочаровали меня.
Ко всем, возникшим в полете состояниям, добавлялось универсальное отвлеченное сознание экспериментальной удаленности, приближающейся точки невозврата, общечеловеческая тоска по себе подобным, физиологическая потребность в касании и любви.