– Ты просто всего этого не читала, а я своими глазами видела: «всё время думаю о Вас», «когда же увижу Ваш загар?»
Каждый день история коварства преподносилась в новой интерпретации: то обезумевший от безделья Хлебодаров, всю жизнь просидевший на Ириной шее, решил ещё омрачить жизнь и белокурой красавице Оле Гагошвили, то развратница Гагошвили за спиной у сытно её кормящего грузинского мужа нашла в Интернете невинную жертву – придурка Вову. Ещё вариаций на тему было множество, но красной нитью проходило отсутствие права на личную жизнь «этих двух»:
– Да если б меня муж кормил, одевал да ещё два раза в год отдыхать отправлял, как эту Олю! Такому мужу надо ноги мыть и эту воду пить. А эта сука ещё моему придурку жалуется, что ей муж все нервы истрепал. Ей бы наш коммерческий нервы потрепал разок – я бы на неё посмотрела! Поработала – поняла бы, что к чему, а то сидит дома и ноет, что никто её не понимает, такую воздушную. Я, когда читала, думала: брежу. Уж кому-кому приключений искать, но не ей.
– Ира, а зачем ты это читала?
– Маш, я понимаю, что чужие письма читать нельзя. Но само открылось. Этот козел по пьяни ей сообщение написал, а сайт закрыть уже сил не было. Я случайно и наткнулась. Ты представляешь, я, как савраска, с работы на работу, Максимка на мне, дом на мне, а этому романтики захотелось. Уроки бы с сыном сделал или зад свой поднял – картошки принес, я уж не говорю: денег. Этого мы сроду не приносили. Зачем? У нас в семье для этого Ира есть. И эта сволочь ещё мне рога наставить решил!
– Да никто тебе ничего не наставлял! Что ты выдумываешь. Это же Интернет. Понимаешь: Ин-тер-нет! Игра, забава. Вся это переписка к реальности никакого отношения не имеет. Ну, пофантазировал твой Володька, как детстве. Не более того. Дай мужику порезвиться.
– Вот если бы твой так резвился, я бы на тебя посмотрела, – в голосе Ирины проснулось негодование.
– Мой ещё и не так резвился.
И дальше – до бесконечности шёл Ирин рассказ о подлом предателе-лодыре и коварной лентяйке, нагло покусившейся на чужую семью.
Я полагала, что в Египте эта сказка про белого бычка закончится. Но, увы, новой темы для разговоров Ирина не нашла и с мазохистским сладострастием продолжала обжевывать свою обиду. Видимо, я оказалась чёрствым человеком, поскольку мне хотелось купаться, смеяться, играть в волейбол, а не сидеть рядом с Ириной, осуждая коварных изменщиков. Стоило мне на третий день отдыха заявить, что я не хочу идти ещё в номер, а предпочитаю некоторое время посидеть на лавочке и подышать ароматным воздухом южной ночи, как меня занесли в список плохих друзей. А когда за мной неоднозначно стал ухаживать импозантный Анатолий, живущий в соседнем номере, то со мной перестали разговаривать вообще. Я была жестко поставлена перед выбором: или развлекаться с кем хочу, или быть настоящей подругой, что означало, ежечасно слушать очередную порцию жалоб – совсем как девочка из старинного фильма (что ты хочешь: поехать на дачу или чтобы тебе оторвали голову?). Из Египта мы с Ириной возвращались почти врагами. Ирина смотрела на меня усталыми глазами матери двоечника: я не оправдала ожиданий. А я куртуазно потупляла взор: мне было неловко от собственного равнодушия и сладко от двух недель, проведенных под солнечными лучами в обществе обаятельного мужчины.