– Ау! – тихонько позвал мальчик. – Вы здесь?
Никакого ответа.
«Конечно, зачем им отвечать, – рассуждал мальчик, – одно беспокойство».
Никита посидел еще немного и собрался уж было уходить, когда увидел караван улиток. Это было необычайно: пять крупных улиток ползли одна за другой и явно направлялись в тайный ход. Приблизившись, они остановились, вытянули свои рожки и стали водить ими в воздухе, выясняя что-то для себя о присутствии здесь человека. Мальчик встал на ноги и отошел. Еще некоторое время улитки находились в раздумье, но, наконец, продолжили свой путь и чинно проследовали в ту самую арку в кусте шиповника.
Мальчик стал напряженно вглядываться, пытаясь заметить в траве и листве нечто необычное. Но вскоре устал, растянулся на пригорке и закрыл глаза. Пели птицы, лес жил своей насыщенной, прекрасной и загадочной жизнью. И в этот момент Никита различил в пенье птиц повторяющиеся трели: одна говорила «чик-пик», а другая «курлык-курлык». Мальчик открыл глаза и огляделся. Маленькие неприметные птички стремительно ныряли в заросли и, не задерживаясь надолго, вылетали обратно. Малютки деловито сновали туда-сюда. Приглядевшись, мальчик понял, что шустрые птички приносили что-то в лапках, а улетали налегке. Их сигналом было звонкое «чик-пик». Но были и такие, которые, напротив, прилетали пустыми, а вылетали с белыми трубочками в лапках. Их сигналом было «курлык-курлык». Работа шла бойко. – Да это же почта, – догадался Никита. – Трубочки – это береста. Чудики пишут послания на бересте и отправляют с птичьей почтой.
Понаблюдав еще немного, мальчик заметил, что птички покрупнее носили не письма, а небольшие посылки.
Но вот все затихло, и птички-почтальоны больше не показывались.
– Как же у них все замечательно организовано! – восхитился Никита.
Но пора было возвращаться, иначе тетя Марфа станет беспокоиться.
– До скорой встречи! – проговорил Никита этому скрытому миру и поспешил обратно к земляничной поляне.
Никита так спешил утром в лес, что даже не позавтракал, и теперь шел домой, гонимый голодом. Мама молча накормила его, не поднимая глаз. Никита почувствовал неладное.
– Мамочка, ты за все время мне и пары слов не сказала. Что-то случилось или ты плохо себя чувствуешь?
– Никита, дорогой, я понимаю, что ты спешил с утра, но нельзя же так. Ты оставил грязную посуду на столе, на полу валялся кусок хлеба, и крышка от ведра с родниковой водой была перевернута.