Возле подъезда замерла, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, готовясь к крикам и ударам, и спрятала подальше в сумку купленные баночки с пюре, чтобы не нашли. И только когда набралась смелости, открыла дверь в подъезд, а через несколько пролётов и чёрную железную дверь в квартиру.
– Где зарплата? – крикнула с кухни мать, стоило только мне переступить порог.
Мамой мне называть её не хочется. Это она настаивает, чтобы я её называла мама, а если буду отнекиваться, будет только мне хуже. Проверено! Так что мать и никак иначе.
– Мне её не дали… – крикнула в ответ.
– Как не дали? – закричала та ещё громче, перебивая.
На этот вопрос я только сморщилась, уже зная, что будет дальше.
Из кухни вывалились еле стоящие на ногах две собутыльницы матери. В растянутых халатах, с растрепанными волосами, с синюшными лицами и скалящиеся в ожидании представления улыбками. У обеих прекрасные фигуры, но вот лица – смесь жирафа с носорогом. Страшные, как моя смерть.
– Дал Бог такое… – начала причитать мать.
Из кухни послышался грохот пустых бутылок, видимо, мать тоже решила выползти в тёмно-серый коридор, где слева от входной двери висела вешалка с кучей старой одежды. На полу лежал потрёпанный и дырявый линолеум с разбросанной обувью на нём, а на жёлтом потолке висела простая лампочка, которая горела тусклым жёлтым светом, освещая такие же жёлтые обои.
– Да ладно, Дусь, она же просто врёт, припрятала, поди, где-то, чтобы с нами не делиться, – усмехнулась её подружка и собутыльница тетя Зина.
Но эта дама ещё нормальная, она только остра на язык, страшна стоящая справа.
– А это мы сейчас проверим, – сказала тётя Аня с ухмылкой, направляясь ко мне.
Меня избили, отняли кашки, которые я купила Стёпе. Хотя после разглядывания мне их запустили назад в грудь со словами: «Свободна». Хорошо, что я лежала на полу, а не стояла, иначе это всё бы разбилось, а так с цоканьем упало на пол.
Схватила две баночки и уползла в ванную, перед братом так появляться нельзя. Только после того, как привела себя в более или менее приемлемый вид, пошла в нашу комнату.
***
– И почему Вы не обращались в полицию? – спросил я у Алисы.
Она престала дрожать и посмотрела на меня с презрением, мне аж неуютно стало, но виду не подал, а она ответила:
– В полицию? Вы сейчас серьезно? Я обращалась к дежурному. На что мне сказали: «Вас не убили, поэтому идите к своему участковому, если он примет заявление, то будет Вам разбирательство. Нет, так не приходите сюда больше. А то дело открываешь, а потом приходят обратно и заявление забирают».