– Вау! Ну, ты, в натуре, Ален Делон. Нормально отхватил себе шмотья. Блин, классный прикид! А шузы просто супер. Ты прямо на артиста стал похож!
Максим криво ухмыльнулся, невольно отметив про себя: «Абсолютно не завистливая, дурочка», и пробурчал:
– Ален Делон не пьёт одеколон.
Он достал из пакета свитер и швырнул его Лане:
– Это тебе, Мурлен Мурло.
Лана изумлённо вытаращила глаза, прижав свитер к груди:
– Мне, Максик?
– Тебе, тебе.
Лана схватила свитер и убежала в комнату. Через минуту уже была в кухне в новом свитере, глаза её сияли. Она кокетливо повертелась перед Максимом.
– Личит мне свитер, Максик?
– Практически Мадонна в свитере с Апрашки. Подлецу всё к лицу, – пробормотал он, разглядывая стол, на котором царил прежний беспорядок и спросил:
– А козлопас где?
– Эдик? Где ему быть? Спит.
– А ты, что ж, супчику не сделала? Я же тебя с вечера просил. И почему не прибрала со стола? Может мне нужно этим заняться? Знаешь, мне кран перекрыть – раз плюнуть. Расхумариваться за мой счёт вам нравится, а чуть подшевелиться уже западло?
– Да нет, Максик, нет, я супчик с курой сварила, нет, я сделала, сделала. Сделала, сделала, в кастрюле он, сделала, а убраться … не успела я, Максик, не успела, – испуганно заспешила Лана словами.
– Ясный пень! Гори всё синим пламенем, когда расхумарка появляется, все мысли только об этом, ни о чём другом уже думать не хочется, – присаживаясь к столу, проговорил Максим и швырнул пакетик на стол.
Глаза Ланы забегали, лицо вытянулось, оживший взгляд застыл на пакетике.
– Заряди и уколи. У тебя это хорошо получается. Тебе бы медсестрой быть, – сказал Максим.
Лана угодливо заглядывала ему в глаза.
– Да я ж с тринадцати лет бабушку колола…
– У тебя, что и бабушка вмазывалась? – ухмыльнулся Максим.
– Скажешь! Она медсестрой была, меня научила. Я и под кожу и в вену быстро научилась колоть. Бабуля болела. Я и колола её, она говорила, что у меня руки хорошие. Максик, мне бы поправиться? Чё-то мне кажется, втюхали нам в этот раз сильно забодяженное…
Думая: «Суки. Вот, что значит профессионализм, даже больная на голову Ланочка это просекла», он закатил рукав рубашки и зло проговорил:
– Хорошие руки часто голове вредят. Что за ненасытность такая? Потерпишь. Сначала мне сделай, приберись на кухне, супчик разогрей, а после я подумаю ещё, как с тобой быть.