Он даже весело заурчал, с понятным интересом таращась реально высасывающими из меня мужество буркалами.
Бывший человек, в общем-то неплохой по жизни сосед Григорий упорно лезет на мою сторону и вскоре полностью переместится сюда. Что-то внутри меня подтолкнуло решать проблему до ее появления, то есть, до полного появления наглого соседа, неугомонного любителя человеческого мяса, на моей стороне. Пока он висит на руках и как-то неуверенно перебирает ногой, пытаясь нащупать опору под нее – это лучшее время, чтобы отправить его вниз. На встречу с безвременно ушедшей от него Алевтиной. На которую теперь целиком претендует продавщица нашего убогого магазинчика.
У меня едет крыша от таких моментов, стремительно врывающихся в мозг, которых просто не может быть в моей жизни!
Сомнения в реальности происходящего у меня все равно присутствуют, я пока определенно опасаюсь совершать поступки, переводящие меня однозначно за черту закона.
Поэтому подхватываю одновременно топор и бутылку-предательницу, сразу же отправляю ее в голову Григория мощным замахом, желая обойтись легкими телесными, типа, сотрясения мозга, если наш небольшой междусобойчик когда-нибудь дойдет до рассмотрения мировым судьей.
Пока без применения аргумента в виде острого лезвия топора.
– Судьей, которого теперь жрут прокурор с секретаршей, наверняка, – успел подумать я. – Или он их, что тоже вполне реальный вариант. Хотя, сегодня же суббота, все отдыхают в госорганах.
С расстояния в метр я попал как надо ‒ прямо в лоб, прямо донышком, смог затормозить бывшего человека и соседа на последнем рубеже своей собственности.
«Ценное наблюдение», – подумал я, замечая, что удары по голове заставляют впадать в ступор бывших людей, мгновенно превратившихся в страшное неизвестно что.
Не знаю про всех точно, но с моим соседом Григорием это точно работает.
Только крепкие руки соседа не разжались, к огромному моему сожалению, тело осталось висеть почти полностью за краем балкона, одна нога закинута на мою сторону и Григорий не отправился вниз. Бутылка не разлетелась вдребезги о крепкую кость, только гулко ударила и разбилась уже внизу об асфальт.
Зато с левой стороны от себя я услышал знакомое уже урчание, фанера, разделяющая меня с другим балконом и защищающая по утрам от солнца, оказалась выдрана за один рывок и теперь уже другой сосед, дядя Леня, старый приятель моего деда, такими же точно белесыми зрачками уставился на меня.