Отданная за долги дракону, или Ну ты и попал! - страница 7

Шрифт
Интервал


– Почему вы теперь хотите не только шахту? – уточнила я. Тут меня осенило, и ляпнула, что пришло в голову: – Дело ведь изначально было именно в ней, верно? Что изменилось теперь?

– Теперь, Ниниэла, ты станешь моей, – сообщил герцог. – Через три дня я войду сюда как хозяин этого дома и ты встретишь меня с распростёртыми объятиями. Потому что, по законам этого мира, ты и всё имущество этого червяка, – он кивнул на барона, – будут принадлежать мне.

– Прекрасный план, – одобрила я, не отказав себе в удовольствии погладить герцога по груди. А у него, оказывается, неплохой рельеф! Пришлось прогонять мысли о том, как он выглядит без одежды. – Но пока ты не хозяин здесь. Так что убирайся, или я не знаю, что с тобой сделаю!

– Как угрожающе прозвучало, – развеселился герцог, снова наклоняясь для поцелуя. Я увернулась и попыталась высвободиться. Каблучок моей комнатной туфли гулко стукнул о выпуклый бок какой-то посудины под кроватью. – Но я был бы больше впечатлён, признайся ты, что можешь со мной сделать. Хочешь, поделюсь, что собираюсь с тобой делать я? Могу прямо сейчас и прямо на этой кровати. Или на кресле. Впрочем, подоконник тоже вполне годится для моих целей…

– Для твоих целей? – переспросила я, тоже усмехнувшись. – Так ты, выходит, сам можешь себя обслужить? Интересно, но возникает закономерный вопрос. Зачем тебе я?

– А у тебя к тому же острый язычок, да, Ниниэла? – Герцог наклонился и сделал глубокий вдох, почти уткнувшись носом мне в шею. Его руки скользнули с моей талии вверх и легко прошлись по моим плечам.

От моих ладоней, что прижимались к его груди, неожиданно пошло тепло, даже жар. Пальцы заискрили, а потом их окутало малиновым свечением. Плечо обожгло болью, зато герцог наконец отступил.

В его глазницах горел фиолетовый огонь, а лицо выражало удивление пополам с удовлетворением.

Не нравится мне эта магия. Что ещё за малиновый свет шёл из моих рук?! Я извернулась, присела, извлекла из-под кровати пузатую расписную посудину с ручкой и наставила её на противника.

– Убирайся, или я надену тебе на голову ночную вазу! А она полная, между прочим!

Герцог расхохотался. Но мой, можно сказать, акт отчаянной храбрости сработал: незваный гость стал отступать к двери, подняв ладони в примирительном жесте.

Правда, уходил он не молча.