Протопопов подъехал к месту сильно заранее, но выяснилось, что у входа в зал уже стояли все до одного правые радикалы из «списка Римского-Корсакова», подготовленного Сан Санычем накануне. Причём стояли они ровно над вывеской с лозунгом спортивного клуба:
Спортивный клуб «Динамо». Сила – в движении!
Вывеска кстати получилась весьма красивой, выполненной качественно и в лучших динамовских традициях – министерский охранник Паша, ответственный за организацию мероприятия «от» и «до», постарался на славу. Внедрил эскизы, полученные от Протопопова, да и в целом подошёл к распоряжению Александра Дмитриевича со всем должным вниманием.
Любо дорого смотреть.
Министр даже почувствовал, как приятно расходится и растекается по телу тепло от солнечного сплетения.
С «Динамо» нашего героя связывало немало приятных воспоминаний из довольно далекого прошлого (или уже будущего, которое никогда снова не наступит?). И буква «Д» была куда более близкой и родной для него, чем даже аббревиатура ЦСКА (кстати на момент 1917 года уже существовавшая, но с названием ОЛЛС), с которой наш герой завоевал звание мастера спорта на чемпионате СССР в шестидесятых.
У входа Протопопова встретил депутат Марков Второй, который в своей немного придурковатой манере, подбежал к министру, весь засветившись при виде Протопопова.
– Александр Дмитриевич, добрейшего вам дня! Как я рад вас видеть, дорогой вы мой человек, вы даже себе представить не можете! Какое вы большое дело сделали для нашего союза! Это что ж такое получается, теперь у СРН свой дом есть?! До сих пор поверить не могу в такое чудо. Вы – истинный патриот нашего Отечества!
Марков едва не прослезился от радости, причём искренней.
– Вот знаете что, Александр Дмитриевич, это, пожалуй, вам! Разрешите вручить!
Николай Евгеньевич достал из кармана пиджака крест «За Веру, Царя и Отечество» и вложил в руку Протопопову.
Свой крест.
Александр Дмитриевич видел в нем Маркова Второго на недавней встрече правых, которую он проводил на своей квартире.
– Будет вам, Николай Евгеньевич, не заслужил пока месть такой высокой чести, – крест Протопопов не принял и вернул Маркову обратно. – Я сделал то, что положено человеку любящему родину и никакого отдельного поощрения это не заслуживает, уверяю.
Они обменялись рукопожатием. На этот раз Протопопов пожал Маркову руку не колеблясь.