– Стой! – она уже прошла мимо, замечтавшись, когда услышала его окрик.
Это ей? Лидия остановилась, взглянула с недоумением. Что ему надо?
– Отличный наряд, но так по улице не ходят, – глаза Яна смеялись.
– Как так?
– Мне вообще-то нравится, даже очень, – парень перевёл глаза на её грудь.
Лида проследила его взгляд – и… Мама дорогая! Какая стыдоба! Оказывается, на блузке, натянувшейся на груди, совершенно самостоятельно расстегнулись пуговицы. Низкие чашки бюстгальтера поддерживали, почти не скрывая, её налившуюся за последний год грудь. Боже мой! Лида отвернулась, приводя себя в порядок, щёки пылали. Пара секунд – и она бросилась бежать, а Ян смеялся ей вслед.
Никогда, никогда она теперь не сможет спокойно смотреть ему в глаза после такого позора. И забыть никак об этом. Не получается. Как забыть парня, который видел твою грудь? Да никак! Она до вечера вспоминала это происшествие. А заодно и его улыбку, его глаза, блестящие маслины… Кому-то же достаются такие классные парни. Кому-то, но не ей.
Но уже на следующий день Ян поджидал её у дома. Лида хотела сбежать – не дал. Схватил за руку, что-то говорил красиво, убеждал, что чего только в жизни не бывает. А это так, забавное происшествие, которое ей пора забыть. А вот он забыть не может. И не хочет. Потому что это было прекрасно. Ян медленно перевёл глаза на её грудь – и этот взгляд перевернул девичью душу. Не любившую, но желавшую этого больше всего на свете. Так начался их роман.
Тот день Лидия помнила во всех подробностях. Взявшись за руки, они гуляли до самой ночи, колесили по городу, не выбирая дорог, и какая-то безродная собака с впалыми боками целый час таскалась за ними. Ян забежал в магазин, купил всем троим по пирожку с мясом. Собака радостно тявкнула, завиляла хвостом. Ели все вместе, и не было вкуснее того пирога…
Он проводил её до дома и перед самой калиткой затянул в тень дерева. И целовал, целовал, прижимая к себе, пробирался под платье и гладил руками грудь, то больно, то нежно… Огненные стрелки, зарождаясь где-то под сердцем, разрезали живот, бросались вниз. Лидия задыхалась от новых ощущений, растерянная и счастливая, тихо шептала: «Мне надо домой, мне надо…» А он смеялся и закрывал губами её губы…
Первая любовь навеки, навсегда… Лишь потом, когда развеялись чары, оказалось, что ей, этой долгожданной любви, отпущено всего два летних месяца.