Эмили пришла в восторг от истории с рестораном. Ей понравилось, что Элис сказала «нет». Эмили все еще пыталась быть хорошей для всех вокруг, и все ее расставания были похожи на унылый перестоявший пирог с пропиткой из слез, посыпанный бурными выяснениями отношений на тротуаре.
– Мне кажется, это самая отбитая история, которую я слышала. – Они курили во дворике. – И я просто поверить не могу, какой у тебя был секси-одноклассник. Так что там с ним?
Элис располагала лишь крупицами информации, добытыми во время разговора с пятилетним мальчиком или о нем. Они только что перебрались в Нью-Йорк из Лос-Анджелеса, откуда была родом Ханна. У Рафа – так они называли мальчика – аллергия на некоторые вещества, причем достаточно сильная, и они наблюдаются у нью-йоркского врача, лучшего в этой области. Они перебрались в Нью-Йорк не потому, что хотели быть поближе к родителям Томми, но у них была еще одна небольшая квартира в том же доме, так они там и оказались. Ханна делала украшения и снимала короткометражки. Томми сказал, что он филантроп, а Ханна в этот момент дотронулась до его ноги, легонько провела рукой по бедру.
– Что эта херня вообще значит? – спросила Эмили, выбросив окурок.
– Понятия не имею, – ответила Элис. – Последнее, что я о нем слышала, это то, что он пошел в юридический.
* * *
Когда они вернулись в кабинет, их уже ждала Мелинда.
– Мы наказаны? – спросила Эмили и закинула в рот мятный леденец. Было уже почти пять, и все, не считая охранников и волейбольной команды средней школы, разошлись по домам.
Мелинда потрясла головой.
– Садитесь. – Они сели. Эмили и Элис выжидающе уставились на нее, как музыканты, следящие за дирижерской палочкой. – В конце семестра я ухожу на пенсию. – Она говорила об этом уже несколько лет, пустая угроза, обычно звучащая перед каникулами или весной, когда разгневанные родители начинали возмущаться из-за того, что их идеальный, исключительный ребенок не получил место. – Время пришло.
– Мелинда! – воскликнула Элис. Она осмотрелась по сторонам, чтобы убедиться, что в закоулках офиса точно никого не осталось. – Тебя что, уволили? Вот сволочи! Это эйджизм! Или сексизм? Скорее всего, и то и другое!
Мелинда прищелкнула языком.
– Нет-нет, дорогая. Это мой выбор. Я собиралась уйти в прошлом году, и в позапрошлом, и за год до того, но момент всегда был неудачный.