Так жили они долго, изо дня в день повторяя одни и те же ритуалы, пока Серёжа не сказал, что переезжает в Москву. Бабушка была как будто рада, а вот Витя… Витя был страшно зол. «Предатель» – самое невинное слово, которое тогда сказал ему брат. И Сергей правда чувствовал себя предателем, но не признался бы в этом никому и никогда. Он обещал, что будет помогать, приезжать… Но разве могли эти слова убедить в чём-то упёртого Виктора? Нет, Витя был не таким, чтобы доверять словам, особенно словам «паршивой крысы, которая бежит за первой попавшейся юбкой».
– Вот и катись в свою Москву! Ты ещё приползёшь! На коленях приползёшь, проситься назад будешь! Она тебя выдоит и выбросит! Ты ей нафиг не сдался, ясно тебе? Никому ты там не будешь нужен! Никому! – шипел на него Виктор, стараясь, чтобы бабушка в спальне не услышала их разговор.
– Не правда! Ничего ты не знаешь, ни о ней, ни о Москве, ни о жизни! – задыхаясь от гнева, хрипел Сергей, стараясь бросить каждое слово, точно камень, и вместе с тем боясь расплакаться от обиды на брата. В двадцать пять лет плакать мужику зазорно.
– Витька! Витька! Ты там Серёжку не обижай! Слыш! Не обижай! – заступалась за младшего бабушка, выкрикивая слабым ртом слова в сторону двери в проходную комнату.
Она почти не слышала, о чём говорили внуки, да и без очков они давно были для неё двумя мутными едва отличимыми пятнами, но привычка заступаться за Серёжу у неё осталась, а разговор за стенкой, хоть и тихий, казался ей тревожным и пугал её старое сердце.
– Всё хорошо, ба! – отвечал Сергей, старясь не выдать дрожь в голосе. – Мы просто говорим!
– Выметайся отсюда, – шипел Виктор. – Предатель! Я один за ней смотреть должен? Один, да? Пока ты с этой… развлекаться будешь?
Сергей ничего не говорил. Он молча собрал рюкзак и сумку. Попрощался с бабушкой, пообещав навещать, а потом уехал в Москву, так и не сказав Вите ни единого слова. Для брата их у него больше не было.
И вот, спустя несколько лет, за которые бабушки не стало, а с Виктором они так и не поговорили, несколько лет, за которые он привык думать, что вот-вот у него будет своя семья, не хуже, чем у других, он стоял на пороге Лениной квартиры и слышал те же слова, произнесённые с интонацией его брата, но её высоким голосом:
– Выметайся отсюда!
И правда, что он мог ей дать? То, что она хотела иногда стоило столько, что Серёже надо было бы год работать, откладывая всё до копейки. Сергей недоучился на юриста, просто не хватило денег закончить университет. Потом он хотел делать сайты, но таких умников оказалось слишком много, а успехов в точных науках у Серёжи не было с начальной школы, в общем не сложилось. Мечтая о заработках, на которые он мог бы повлиять, Сергей пошёл в продавцы, да так и не смог вылезти из болота продаж. Самое обидное, что и продажи тоже у него не шли. Столько мест работы он переменил за последние года три, что сбился со счёта. Он учился, старался, но… Он не чувствовал себя достойным что-то продавать. Любое слово клиенту ощущалось им самим как грязная ложь, и клиенты, вживую или по телефону, чувствовали его страх и неуверенность. И разве вы сами купили бы что-то у того, кто не верит в свой товар или услугу?