– ВЫПУСТИ МЕНЯЯЯ!!!!!!!!
На грани потери сознания я закрыла уши ладонями и пронзителен заверещала. Мой сокамерник тут же стих и упал на колени перед решеткой спиной ко мне.
– Прости.
– Давно ты здесь? – попыталась разобраться я в сложившейся ситуации.
Его голос дрожал. Он говорил тихо, немного безумно.
– Я очнулся в темноте, я не знаю, сколько я здесь, ясно?! День, два… но когда включился свет, на скамье я увидел тебя без сознания. Как ты здесь появилась, я не знаю. Может и сразу… я не знаю… не знаю… ничего не знаю… Господи, что с нами будет.
Он начал всхлипывать.
– Послушай, Эд.
Я встала на холодный пол и вспомнила, что я еще и босиком. Я подошла к мальчику, села напротив него на корточки и взглянула ему прямо в глаза.
– Мы обязательно выберемся отсюда. Так просто не бывает. Наверняка мы в полиции, может в обезьяннике или вытрезвителе. Я вот была в баре. Наверное, натворила там делов. А где был ты?
Он сел на пол и запустил руки в волосы, не отрывая от меня свой пронзительный взгляд.
– Я был в метро. Я ехал домой после халтуры. Я учусь и подрабатываю, чиню компьютеры. Был поздний заказ, я еще удивился и даже не хотел браться, но платили хорошо… я помню бежал к метро со всех ног. Заказ был на другом конце города… а метро вот-вот бы закрылось. И я успел в последний вагон в закрывающиеся двери.
Он замолчал, он говорил медленно, словно восстанавливая цепочку событий или может сочинял на ходу. Мне было так тревожно рядом с ним.
– А потом свет погас, а зажегся здесь, в этой камере… и я увидел тебя.
Он заправил локон за мое ухо. Затем он встал и поднял меня за плечи.
– Ты вся дрожишь.
Эдгар скинул куртку и отдал ее мне.
– Одень скорее, заболеешь.
Он словно пришел в себя. А я благодарно надела приятно пахнущую теплую вещь. Я села на скамью, и мальчишка сел рядом со мной, но не слишком близко. Он совсем пришел в себя, будто вернулся в сознание, продолжая знакомство со мной.
– Сколько тебе лет?
– Двадцать четыре. А тебе?
– Девятнадцать.
Мы улыбнулись друг другу.
После неловкого молчания юнец с неподдельным интересом приступил к дальнейшим расспросам.
– Ты была одна в баре? Что ты помнишь последнее?
– Да, одна. Я выпила много. Я помню виски и помню бармена. Он назвал меня русалкой. А потом провал. И я тут… с тобой.
– Абсолютно ничего полезного… – фыркнул малыш.