– Я умираю и воскресаю каждый миг. Моя кровь стала огнём, а всякий удар сердца рождает ноту главного мотива мироздания…
Погрузившись в мысли, Лин замер. После спрятал арфу в чехол, встал, накинул широкую кожаную лямку на плечо:
– Прошу извинить меня, ваше сиятельство, я должен вас оставить.
– Погодите, – со вздохом сказал граф. – Мёрн завернёт вам кусок пирога. Быть может, стоя под балконом, вы, наконец, обретёте аппетит.
Менестрель выполнил просьбу заботливого хозяина дома, а когда оказался на улице, сунул промасленный свёрток проходившему мимо оборванцу. Альде-Суври, наблюдавший эту сцену через окно, только молча покачал головой.
Около полуночи, посланные графом слуги, освещая путь факелами, пришли к дому семьи Неа. Увидев одинокую фигуру Лина, тенью застывшего под тёмными окнами, они убедили певца вернуться в резиденцию Альде-Суври.
Граф, увидев менестреля, обратил внимание на несчастный вид молодого человека.
– Что случилось, мой друг? Что настолько опечалило вас? – участливо спросил он.
– Мне не удалось увидеть её! – простонал Лин. – Я чувствовал, что моя богиня рядом, но не мог узреть даже край её платья!
Взяв Мэи-Тарда под руку, граф отвёл его к удобному дубовому креслу, украшенному затейливой резьбой. Усадив менестреля, подал знак виночерпию наполнить пару кубков.
– Знаете, мой друг, – начал Альде-Суври, собственноручно вкладывая серебряную чашу с терпким ароматным напитком в ладонь гостя. – Владетель здешних земель, граф Корнель Вагни-Имрр пригласил меня на пир в свой замок. Вы должны были видеть это строение – оно возвышается над городом…
Лин по-прежнему сидел, безучастно глядя на натёртый воском пол чёрного дерева.
– Так вот, – продолжил граф, – не знаю, принимать его или нет.
Поднеся кубок к губам, Альде-Суври пристально посмотрел на угрюмого менестреля. Отхлебнув, как бы между прочим, добавил:
– Кстати, барон Фог-Вал с супругой и старшими дочерьми – Кри и Неа – также будут там.
Мэи-Тард встрепенулся, едва не расплескав вино:
– Что вы сказали?
– Отчего вы не пьёте? – будто не заметив его реакции, прежним тоном осведомился граф. – Вам не нравится вино? Я прикажу подать другое. Какое вы предпочитаете?
– Что… что вы говорили о пире… ваше сиятельство?!
– Пока не осушите кубок, не скажу ни слова, – отворачиваясь, чтобы скрыть улыбку, сказал Альде-Суври.