Ирт нервно передёрнул плечами, вспомнив смрадный сумрак логова полузверей. И сбился с шага, охваченный новой мыслью.
– А что, коли боги назидание мне сделали? – пробормотал он, вспоминая вызванную им самим драку между лесовиками, а потом и появление карликов с ножами. – Карлы, вон, малые, а извели страхолюд… Много их было, немало и полегло, а я один супротив Велдера… Тако он, напившись, дрыхнет колодой неподвижной, и коли ножом его… Мож быть, не в энтот раз, так в следующий… Надоть токмо, чтоб он меня раньше не порешил… К Мунгоуду спешить надобно. В ножки ему упаду, буду браги просить… именем Лау просить, да богов пресветлых…
Походка Ирта изменилась, лёгкий вечерний ветерок сушил слёзы. А в глазах мальчика сгущалась тьма, холодная и дикая, словно тени в непролазной чащобе…
– Это вам не столица, любезный Ук-Мак, – Лион Ван-Ваэн с презрительной миной оглядывал узенькую улочку, ручейком вившуюся меж рядами низких каменных зданий с треугольными крышами. – Убогий городишко!
Дерел, ехавший с ним бок о бок, равнодушно пожал плечами:
– Как по мне, город и город.
– Вы видали здешний весёлый дом? – будто не слыша, продолжал Ван-Ваэн. – Клянусь Ильэллом, шлюх набирали среди бродяжек из жалости – дабы не померли в подворотне. Страшные, будто лесовики, и совершенно не обучены искусству любви! Иные, признаю, отличаются бойкостью. Но этого мало, вы понимаете, о чём я?
Ук-Мак неопределённо промычал. На днях заканчивался срок его найма, и рыцарь раздумывал, оставаться ли на границе ещё на год.
Подкованные металлом копыта звонко стучали по булыжникам мостовой, а после зачавкали в грязи, когда рыцари выехали на окраину, населённую бедняками. При виде дворян, оборванные дети бросали игры и жались к стенкам лачуг. Немногочисленные взрослые снимали шапки и кланялись.
– Доблестные господа, не желаете ли узнать судьбу? – раздался дребезжащий голос.
Справа от дороги, за низеньким столиком, под навесом, сделанным из нескольких длинных палок и драного полотнища, сидела старуха. Её загорелую, отвисшую кожу испещряли многочисленные глубокие морщины, грязные седые патлы торчали в разные стороны, на одном глазу, луной, проглядывающей сквозь туман, светлело мутное бельмо. Кутаясь в ветхий плащ, карга кривила узкие губы в подобии улыбки.
Дерел Ук-Мак отрицательно качнул головой в ответ на предложение. Зато Лион Ван-Ваэн натянул повод, осадил коня.