– Кого? – вполголоса спросил Им-Трайнис. – Вождя, что ли?
– Вожди у них везетарами зовутся, – качнул головой Дерел, не отрывая взгляда от кочевников. – И каждый ездит с особым стягом. Не видел здесь ни одного похожего…
Рядом Нак-Эндарс обратился к сопровождавшим его рыцарям Саймону Ронэ-Паулу и Креггу Марн-Авилли:
– Вы понимаете, о чём толкует этот наглец? Что за святыня?
Ронэ-Паул пожал плечами:
– В походе мы только крушили и жгли ради острастки, как вы и приказывали, господин Нак-Эндарс. Больше ничего. Ратники, конечно, пытались чем-то поживиться, но что с этих степных перекати-поле взять? Денег у дикарей нет, разве что украшения. Да и те всё больше из серебра. Золото лишь вожди носят, но нам таковые на сей раз не встречались… – Положив руку на эфес меча, он крикнул вниз: – Ты, седой, видно из ума выжил! Нет у нас никакой грязной святыни!
– Лжёшь, скидыш хорька! – в бешенстве вскинулся старый кочевник. – Мы знаем, что орханор здесь! Он говорит с босорканой!
Кровь бросилась в лицо Ронэ-Паулу. Но, несмотря на гнев, речь пограничника звучала подчёркнуто холодно:
– Вижу, смерд, невдомёк тебе, как безродному дозволительно обращаться к рыцарю. Клянусь Ильэллом, я самолично обучу тебя!
– Господин Ронэ-Паул, – негромко заметил командир, – вам не следует вести речи прежде того, кто стоит выше вас. И тем более унижать рыцарское звание препирательствами с низкородными бродягами.
– Прошу прощения, господин Нак-Эндарс, – смутился Ронэ-Паул.
– Он утверждает, что их святыня у нас, – продолжал командующий. – Солдаты что-то могли прихватить?
– Разве совсем мелкую безделицу, – ответил Марн-Авилли. – Не посох же у них за святыню.
– Посох?
– В одном из маленьких стойбищ, что мы разорили, были только мужчины. Ни женщин, ни детей, – сообщил Ронэ-Паул, то и дело злобно поглядывая на кочевников под стеной. – Дрались они, словно безумные, и все там полегли. Думали мы, что вождя своего охраняют, но в главном шатре никого не оказалось – даже очага. Одна лишь белая овечья шкура, да палка поверх.
– Что за палка?
– Будто посох для карлика или ребёнка, – судя по тону, рыцарь явно не придавал этому значения. – Анс-Мор забрал сию вещицу в качестве потешного трофея.
Улге Нак-Эндарс с непроницаемым выражением лица вновь уставился на кочевников.
– Принесите мне эту палку, – распорядился он.