С десяток ударов сердца Им-Трайнис молчал. Слышалось поскрипывание колёс, шорох ветра в высокой траве, стрекот кузнечиков.
– Это ж надо, из-за одной ведьмы столько мужей полегло, – наконец, заговорил Бел, сокрушённо качая головой. – А ведь сама – девчонка ещё. Зим четырнадцать, не боле…
Перед мысленным взором Ук-Мака вновь встало некрасивое бледное лицо с россыпью мелких веснушек, остекленевшими светло-карими глазами и словно в удивлении открытым ртом.
– Одни беды от этого колдовства, – закончил Им-Трайнис. Резко тряхнув вожжами, прикрикнул: – Шевелись, волчий корм!
– У тебя вина не осталось? – сипло спросил Дерел.
– Увы, нет, – мотнул головой друг. – Что со стены не скинули, бросили в Радовнике. Но ты потерпи, Фумин уж недалече. Там и лекарь найдётся, и выпивка. Пока могу дать лишь воды.
– Не хочу, – ответил Ук-Мак.
Убрав руку, он открыл глаза. Щурясь, уставился в высокую голубизну. Небо затягивало, освобождая от мыслей и боли. Время словно замедлилось до бесконечности; пустота сверху и равномерная тряска телеги убаюкивали. И постепенно рыцарь задремал, не видя снов.
…Когда люди соскакивали с замедлившихся возов, баба в красном головном платке с криками вцепилась в пожитки.
– Енто всё, что за душой есть! – голосила она. – Не можно енто бросать!
– Заткни её немедля, – прошипел ратник по имени Урдан мужу расшумевшейся женщины. – Коли кочевые намотают на копья ваши кишки, барахло без надобности будет.
– Дык, как мы без скарбу-то? – растерянно забормотал мужик. – Тама и одёжа, и всякое…
– Сам хуже бабы, – сердито обронил ратник, сжимая кулак.
– Молчать, смерды! – Ван-Ваэн, поравнявшись с телегой, презрительно оглядел спорщиков. – Станете задерживать нас – собственноручно головы отрублю.
Мужик посерел, устрашившись не столько угрозы, сколько равнодушного тона: он более всего выдавал, что рыцарю и впрямь ничего не стоило прикончить мешкавших простолюдинов.
– Слыхала, дура?! – поспешно развернулся он к жене. – Кидай узел, покуда живота не лишились!
Женщина, давясь рыданиями, упрямо помотала головой и ещё пуще вцепилась в грубую ткань.
– Да шоб тебя демоны утянули! – мужик в сердцах ухватил бабу за ворот верхнего платья и рванул, намереваясь сдёрнуть её с повозки.
Ткань затрещала, расползаясь. В дыре показалась нижняя рубаха.