– Однажды давно сюда приходить мастер-резчик. Он не иметь деньги и платить работа – сделать они, – в голосе проводника звучало неодобрение. – Хозяин думать, что люди из дерева и воск забавлять гости. Но гости не нравиться и пугать фигура. Тогда он ставить их в свой комната…
Неожиданно Сабир с раздражением плюнул в сторону удивительных статуй и бросил отрывистую фразу на своём языке. Чуть поклонившись, хозяин развёл руками.
– Довольно, Сабир, – сказал Лэдо, – эдак мы здесь всю ночь проторчим. Давайте глянем на покои трактирщика и вернёмся к нашим.
«Покои» оказались чуть просторнее комнат для гостей. Выглядело жильё Гозера бедно и неуютно: четыре голые стены, узкая лежанка с тонким жёстким тюфяком, да длинный деревянный сундук, старый, как сами горы. От помещения веяло какой-то безжизненностью, точно мы вошли кладовую, а не в человеческое обиталище.
В дальнем левом углу комнаты находилась ещё одна дверь. Подойдя к ней, Тород прислушался. Повернувшись к Лэдо, качнул головой:
– Тихо. Спит, наверно… Не трусь, не вхожу я, – небрежно бросил он подскочившему Гозеру.
Друг за другом мы покинули помещение. Перед тем как уйти, я украдкой ткнул пальцем в щеку «купца». Статуя оказалась прохладной, твёрдой и чуточку липкой.
Доложив командиру об увиденном, мы вернулись к своему топчану. Многие солдаты и рыцари к этому моменту уже спали. Тород сразу последовал их примеру. Мы же с Лэдо, поставив светильник на столик, осмотрели и протёрли мечи, а после убедились, что на доспехах нигде не осталось влаги. Закончив с делами, погасили огонь и задремали, откинувшись на круглые подушки возле спинок и вытянув ноги под стол.
Утром меня разбудил бодрый голос Торода. Вслед за ним уши наполнил гомон остальных воинов, постукивание глиняных мисок, смех. В зале царил вечный сумрак, который не могли прогнать покачивающиеся лампады, поэтому казалось, что ночь ещё не закончилась.
– Поднимайся, скоро выходим! – повторил Тород.
Рядом громко зевнул Лэдо:
– Завтрак готов?
– Козлятина по-горски, – хохотнул Тород.
Блюдо и впрямь оказалось своеобразным. Хоть мясо и варилось чуть ли не всю ночь, оно осталось жёстким и жилистым. И вонючим в придачу – этого не смогли замаскировать даже жгучие омруданские пряности.
Пока мы сонно жевали, к дяде Эсмонду, восседавшему на соседнем топчане, приблизился Фар Се-Трайнис в сопровождении ратника.