– Ах ты! – сплюнул он и без лишних слов поволок безумно захохотавшего старика к дверям трактира.
Илай первым вскочил на ноги:
– Убийство!
Они вчетвером бросились на крыльцо, а следом за ними и трактирщик, вопя о неоплаченном ужине.
Снаружи старый бродяга стоял перед разъяренным дворянином на коленях в снегу и все так же смеялся, распахнув на тощей груди драную рубаху:
– Клеймить меня, говоришь?! Да, на мне уж клейма ставить негде, а жрать-то хочется!
Норма сипло втянула воздух, Лес грязно выругался, как умели только степняки, и даже Диана как-то сжалась. Илай глубоким вздохом подавил приступ тошноты, толкнувшийся в горло.
Когда им говорили о «метках» еретиков, Илай представлял их как какой-то рисунок на заметном участке тела, который ясно говорил «не иметь дел с этим недостойным», а на деле же… Вся кожа старика была испещрена следами тавра в форме распахнутого глаза. Бродяга был покрыт шрамами от ожогов, и каждый его дряблый мускул будто слепо таращился во всех направлениях разом. Глаза смотрели со впалой груди, морщинистого живота, покрытого клочковатой растительностью кадыка. На нем не было живого места.
– Ну и… грязь, – пробормотал богатый господин, а затем, не произнеся больше ни слова, не сделав ни единого лишнего движения, выхватил из ножен на поясе блеснувшую в свете факелов шпагу и пырнул ей бродягу в горло.
Лезвие вошло в плоть тихо, но вышло со звучным хлюпаньем, испачканное кровью. Дворянин широким дуговым взмахом стряхнул с клинка капли и спрятал его в ножны. А затем глянул через плечо на замерших на крыльце юнцов в форме и присмиревшего трактирщика:
– Чего уставились?
– Кххх… Мы из сыскного управления, – поднял указательный палец Илай. Он не мог придумать ничего лучше, как и не мог отвести взгляда от старика, выбулькивающего кровавые потоки изо рта и раны на шее одновременно, будто ранее украденное вино. Того начали бить предсмертные судороги.
– И? – задрал подбородок дворянин. – Этот еретик напал на меня, я защищался. Все вы тому свидетели.
Сказав это, он развернулся и нетрезвой походкой направился прочь, туда, где его наверняка ждал экипаж или слуга.
– Т-ты-ы, скуда! – рыкнул Лес, явно намереваясь в два прыжка догнать убийцу и вырвать тому пару конечностей.
– Стой! – повисли на нем одновременно Илай и Норма.
– Пустите! Чего ты всех защищаешь?! Каждую мразь, – напустился Лес отчего-то на одну Норму.