Замутненный отчаянием взгляд мужчины перестал метаться по их фигурам, которые точно не выглядели так же внушительно, как у некоторых других служак из сыска. Но разве в ширине плеч дело? И все же Илаю было страшно, что этот человек сейчас тряхнет головой, с риском потерять парик, и отошлет их прочь, как вшивых щенков, откажется от их помощи в пользу более опытных сыскарей. Он боялся, что их вот-вот разоблачат, хоть разоблачать было не в чем.
Но барон все же сфокусировался на их лицах и наконец заприметил глаза.
– О святые серафимы…
– Всего лишь их избранники среди мирян, – рисуясь, поклонился Илай. Теперь, когда он сел на любимого конька, ему стало куда как спокойнее.
– И с каких пор… Раньше я встречал подобных вам лишь в армии.
– Теперь наши таланты служат и сыску. Янтарь, Лазурит, Малахит и Яшма к вашим услугам.
«Теперь он должен прийти в восторг!» – внутренне радовался Илай, хоть краем уха услышал ворчание Леса: «Эй, а почему я последний?»
Но, вместо того чтобы захлопать в ладоши, барон покачнулся и провел пальцами по лицу, будто стирая с него паутину.
– Что ж, в таком случае… Идемте.
Сгорбленный и вялый, как восставший мертвец, барон повел их через анфиладу комнат, а многочисленные слуги с поклоном уступали ему дорогу. Диана все яростнее терла кончик носа – видимо, защита уже не спасала ее. Но вскоре вонь настигла и остальных. Огонь, подпитанный всем, до чего смог дотянуться, выжрал некогда нарядный салон изнутри, как жук-паразит выжирает мозг пораженного его личинкой.
Отворив обе почерневшие дверцы, барон уронил обе руки вдоль тела и опустил голову на грудь.
– Здесь погибло мое дитя, – и заплакал, содрогаясь всем телом.
– Это была комната вашего ребенка? – осторожно начала опрос Норма, пока остальные начали расходиться по зале, минуя особо крупные обломки и мебели, и перекрытий. Илай носком ботфорта подвинул ажурное нечто, еще вчера бывшее резной ширмой.
– Нет-нет, у меня нет наследников. То был мой… мой любимец.
Илай ковырнул ногтем то, что осталось от шелковых расписных обоев. Это ж надо – шелком стены обтягивать! И достал из-за пазухи блокнот для следственных зарисовок.
Лес оглядывал углы, почти не задетые огнем, Диана чуть не на коленях ползала по полу у окна. В центре валялась большая обугленная, некогда вызолоченная клетка.