Когда твой путь пересечётся с ними.
Плечом к плечу стоят за своры дикой братство.
Без лишних звуков
и с какой-то интуицией звериной
Друг друга чуют:
кто окружит, нападёт, кто мертвой хваткой
Проткнёт клыками шею жертве,
вроде бы безвинной.
Не до морали ведь, когда скулят от голода кутята.
Вдруг стая стала, ветер легкий запах плоти,
Пьянящий чувством предвкушенья, к ним принес.
Копытный травоядный был не против
Поспать спокойно, развалившись меж берёз.
Мы в действиях зверей
пытаемся всё объяснить инстинктом,
Не замечая в них порой ума потенциал.
Но видел я не раз у них
любовь, смекалку и способность к риску,
Такие, о которых человек не каждый и мечтал.
Отреагировав на вожака сигнал,
замешкавшись чуть-чуть,
Три мрачных тени от других,
крадучись, тихо отделились.
Под лунным светом,
отрезая жертве к отступленью путь,
Дугою лося обойдя, в овражке молча залегли
и схоронились.
Почувствовав каким-то чувством пятым —
пробил час —
В тиши ночной ужасный вой раздался.
Сорвалась стая с места, в раз поняв,
Настало время рвать вперед, уж не бояться
Себя раскрыть. Был страшен и ужасен тот порыв.
Вой, лай, рычание, безумство – всё смешалось.
Окрест, кто рядом был, вскочили с мест своих.
Лавина серая,
во тьме блестя клыками к цели мчалась.
Почуяв смерти холод, лось,
от страха задрожав, поднялся.
Услышав приближенье злобных хищников, от них
Рванув в другую сторону,
в побеге, голову сломя, спасался.
Ведь не впервой бежать.
Он в силе ног уверен был своих.
Вот показалось, что, устав бежать,
от жертвы волки отступились,
Но, для рогатого, к несчастью,
то коварный был обман.
В который раз убийцы хладнокровно разделились.
Ещё живое мясо, убегало,
зажатое клещами как в капкан.
У ёлок, за оврагом, увидал сохатый,