– Пусть мучается… – добавил он в конце.
– Девка или собака? – спросил «Носатый».
– Все. – уверенно ответил Халил. – Если у нее гладкая кожа, она наверняка ненавидит гниющих. Все они такие. Знаем. Не заслуживают люди с гладкой кожей, никаких поблажек. Буду «любить» эту девку пока сознание не потеряет, так чтоб ноги тряслись. Чтоб уважала гниющих…
«Носатый» вздохнул. По выражению его лица было заметно его искреннее желание пошутить, но он сдержался. Он сжал кулак и костяшки пальцев, покрывшиеся язвами и гнойными ранами, разнеслись смачным хрустом по округе.
– Это точно. – согласился «Носатый», перематывая в очередной раз на начало отснятый биноклем материал. – Свяжем и по очереди… А псина пусть смотрит, как мы «любим» её хозяйку.
– Нет, нафиг. – возразил Халил. – Я псине голову отрежу, и положу рядом с хозяйкой, чтоб она нас боялась, чтоб не сопротивлялась. Вот увидишь, после этого она даже плакать перестанет. Примет свою судьбу как должное. Будет облизывать нас с ног до головы и не пикнет, выполнит все что мы ей скажем, еще и останется благодарной за то, что мы ей жизнь оставили.
– Точно, – радостно оживился «Носатый». – Мы сможем эту девку с собой в лагерь забрать. Пусть и другие мужики порадуются. Думаю, старый Стефан заплатит за нее хорошие деньги.
– Хватит болтать, – неожиданно вмешался Виктор Хайдрих. – Сейчас пойдем. Погнали, только тихо.