В советскую бытность Зяма овладел всеми возможными специальностями и успел поработать на бесчисленном количестве производств. Одно это уже делало из него необычного еврея, который предпочел карьеру адвоката, банкира или доктора обеспечению граждан огромной страны самым необходимым. Например, этикетками на консервных банках. Это, конечно, вам не Шишкина печатать, но без этикеток пищевая промышленность существовать тоже не могла. Эта художественная деятельность наложила отпечаток на повседневную и достаточно монотонную жизнь пожилого иммигранта, не столько развлекаемого, сколько досаждаемого непониманием английского языка. По большому счёту, половину дня съедал процесс вскрывания многочисленных писем и последующая попытка понять их содержание. Вторую половину занимало приготовление пищи, отказаться от которого не мог никто из вновь прибывших по причине совершенно безвкусной еды в ресторанах США, а заодно и экономии денег. Так что, поход в супермаркет или на рынок нёс в себе экономическую, а также образовательную миссию, расширяя словарный запас не хуже учебника Нелидовой и Тодда. В нашем районе русских магазинов не было, поэтому за привычными продуктами и деликатесами приходилось ездить в Голливуд. Там, в этом клондайке, всего было так много, что не хотелось уезжать…
Эта мечта о непрекращающихся колбасных дождях, нетающих сугробах шоколадных конфет и бесконечных развалах клубники, киви и манго по ценам «ещё – во – всем – городе – поискать» реализовывалась на каждом перекрёстке в виде частных магазинов. Каждый из них представлял ту самую «американскую мечту», о которой коренные американцы уже и понятия не имели: быть самим собой! В каждом из этих магазинов был «СВОЙ» набор продуктов, который до боли походил на набор в магазине напротив. Но эта бриллиантовая пыль американской мечты застилала глаза владельца. Дальше своего прилавка (его вселенная дальше прилавка не распространялась), он не видел, и в ушах его звучала волшебная (космическая) музыка гудения холодильника, где через запотевшее стекло на редкого покупателя глядела дюжина срезов аппетитных сервелатов и разного вида копчёности рыба. Мочёные яблоки, квашеные помидоры и малосольные огурцы в соседней витрине превращали даже случайно забредшего в магазин американца в голодного покупателя, и идея попробовать русское мороженое из Литвы, продаваемое армянкой в еврейском магазине реализовывалась в стопятидесятидолларовую покупку, в которой фигурировал и никогда ранее не пробованный холодец.