Выходя на кривую тропинку, его прорвала чудовищная рвота. Фонтан омерзительной браги вперемешку с желудочным соком вырвался наружу, будто пламя из пасти дракона. Казалось, он сейчас выплюнет свой трясущийся ливер и все внутренности в дождевую лужу.
– Ох уж этот сраный бодун. Да лучше всё же один раз сдохнуть, чем так мучиться, чем так подыхать каждую минуту, – подумал Прохор, высмаркивая из носа остатки непереваренного сала и непрожёванного хлеба.
– Ну и что тут такого? – его совесть пыталась обмануть сама себя. – Ну и перестрелял стадо овец. И что дальше? Что? Я ж ведь не нарочно это сделал! Их так и так всех убивать пришлось бы. Вообще-то для этого их и кормят, что б затем съесть.
Прохор призадумался.
Да и любую тварь божью, вот любую, какую не возьми. Вся она нужна лишь до поры до времени. Взять, к примеру, курицу – наитупейшее создание, зато яйца несёт. Зачем ей ум? Её кормят, поят, а как постареет, как яйца перестанет нести, так что? Топором по шее и в щи, хоть ноги в них полощи. Выполнила своё и отправилась в куриную преисподнею.
Вот и люди такие же. Такое же творение Божье, хотя нет, не творение – это вовсе, а просто тварь. Тварь такая же, как курица – тупая и нужная лишь до поры до времени. А как перестанет свои земные яйца нести, так и в щи – хоть жопу ими полощи. И душа отправляется куда? Правильно, в куриную преисподнею.
Прохор задумался пуще прежнего, но безжалостный бодун душил и мешал философствовать. Мысли путались, голова кружилась, но всё же сопротивлялась.
– Ну да ничего! Не подохну, не на того напали! Рано мне ещё подыхать! Я вам не курица. Я ещё пользу людям принесу, не зря же я на свет Божий появился. И пусть я лишь марионетка в Его руках, но роль свою исполню на совесть. Там Ему видней, как и каким боком меня повернуть. Ему-то, с его высокой колокольни, во стократ видней, что для меня лучше.
Сдавливая больную шальную голову, он, шатаясь, зашагал в сторону села. Но не один он был в этом осеннем холодном лесу. В болоте, что по соседству, таилось что-то невиданное, что-то непонятное. И густой туман покрывал эту тайну, которая вскоре вылезет на поверхность и изменит всё.
**********************************************************************
Полуразвалившиеся здания бывшего колхоза одиноко стояли на лесном отшибе близ сельского кладбища. Теперь здесь была частная ферма свиновода Сергея Тимофеевича, которого в простонародии звали Тимошка. Вонь здесь стояла сногсшибательная, мухи, словно роящиеся пчёлы, летали с одной кучи дерьма на другую. Аммиачный аромат мочи благоухал за пару сот метров и казалось, что не один человек не мог здесь работать. Но это было не так.