– Тогда я ухожу… – пробормотал тот в ответ.
Угрюмый и мокрый Прокофий Антонов, топтавшийся возле регистратуры, спорил с дежурным:
– Да, когда же ваш доктор придет-то?
– Скоро должен быть.
– Да я уже двадцать минут жду!..
Потеряв жену и дочь, Прокофий осунулся и поседел, стал выглядеть совсем жалко. Исчез умелый хлопотный делец – вместо него на свет выполз тусклый, пахнущий перегаром бродяга.
– Что такое? – спросил Навалов.
– Вот – на опознание приехали, – ответил дежурный.
Прокофий, увидев Арцыбашева, выпучил глаза.
– Ты!!!.. – возглас потонул в свирепом животном рычании.
– Прошу не тыкать, – возразил Арцыбашев. – Мы не на рынке.
– Сукин ты сын, сволочь проклятая! – Прокофий, воспрянув прежними силами, медведем пошел на него. Дежурный и прибежавший на помощь персонал скрутили его, прижали к стене.
– Ты меня всего обескровил, поганец! – брызжа слюной, кричал Прокофий. – Для чего я работал?! Для чего жил?!
– Похороны Анны я оплачу, – ледяным тоном сказал Арцыбашев и вышел из морга.
15
«Все, к черту!» – добежав до машины, он хлопнул дверцей и прикрикнул на водителя:
– Будем ясной погоды ждать? Поехали уже!
«К черту это все! – яростно пережевывал Арцыбашев пережитое. – Все к черту! Надоело! Продам клинику, все продам и уеду к чертовой матери отсюда! Заберу мать и дочь – все, прощай, Россия! Поселюсь где-нибудь в Швейцарии! А ведь меня звали, да еще на такую высокую должность! Что же я тогда не согласился-то? Гордость взыграла, не иначе. Толку, что за тридцать – все такой же глупый и самонадеянный! Черт с ними! Выкручусь… открою новую клинику… и дом будет у озера, а не в этом помпезном склепе!»
– Александр Николаич? – опасливо обратился водитель. – А куда ехать-то?
– В клинику ко мне дуй, будь она проклята, мать ее…
Арцыбашеву сразу вспомнилось сегодняшнее представление в цирке; а точнее, госпожа Эльза.
«Ну и выдумали ей имечко, да еще и принцессой прозвали! Дура из дур – по канатам научилась лазить под музыку, развлекать дурное стадо своим трюкачеством! Тоже мне, наука! А ведь как похожа на Тарасову – и вытяжкой, и телосложением! Все один в один! Жаль, что ее лица не разглядел. Наверняка такое же глупое и голубоглазое. Может, вообще подросток? Может быть, даже мальчик? – Арцыбашев поморщился от отвращения. – Чем же Ника так восхищается в этой циркачке? Впрочем, несмышленое детское сердце никогда не видит дальше блесток и фокусов».