– Позволите, Иван Алексеевич?
– Садитесь, товарищ Марков, – Ильин перевернул рабочий лист, отложил карандаш. – Что вам угодно?
– Я поговорил с Арцыбашевым тогда, в «Астории». Помните?
– Я помню, Антон. А вот ты, похоже, забыл. Ты ведь приходил сюда тем же вечером. Ты видел меня, но так и не подошел. Почему?
Марков нервно улыбнулся. Строгий взгляд Ильина ползал по нему, сбивая с мысли.
– Я тогда статью хотел продать, про девушку-самоубийцу… как-то не до этого было, – неуверенно оправдывался Марков.
– Понимаю, – Ильин кивнул, но его взгляд стал только строже.
– Но ведь я пришел! – добавил парень. – Я ведь всегда откликался на ваши просьбы, Иван Алексеевич!
– И что ты можешь рассказать про Арцыбашева?
– Ему плевать на все и всех. Плевать на войну, на рабочих. Он живет в каком-то своем, далеком от простых людей, мирке. Ему там удобно и хорошо.
– Это, Антон, называется зоной комфорта, – объяснил Ильин. – Любой обеспеченный человек стремится создать для себя такую зону. В ней все знакомо, все под рукой, – сказал он и добавил с презрением: – Жаль.
– Что именно, Иван Алексеевич?
– Что ты пришел так поздно, Антон. И что Арцыбашеву плевать – тоже жаль, – Ильин облокотился на стол. Его ладонь легла на щеку, взгляд сделался хитрым и задумчивым. – Ты хочешь денег?
– Иван Алексеевич, как временно безработный я буду рад любой финансовой помощи, – Марков неловко улыбнулся. – За статью, что я продал, меня уволили.
– Тридцать, – Ильин сунул свободную руку внутрь пиджака, достал сложенные банкноты, отсчитал и протянул Маркову. Эти движения проделывались неохотно – так господин награждает своего нерасторопного слугу. – А со статьей надо было идти ко мне – я бы нашел, кому отдать. Глядишь, тебя бы и не уволили.
– Иван Алексеевич, спасибо вам! – Марков спрятал деньги. – А работы у ваших знакомых не найдется?
– У знакомых, или все-таки у меня? – уточнил Ильин.
– Ну, может, и я вам сгожусь. Я ведь столько статей написал. Я тоже за рабочих.
«Ты писал их по нашему заказу, – подумал эсер. – И за рабочих такой, как ты, никогда не будет. Хоть ты и набрался много нашего, но сделать тебя одним из нас вряд ли получится».
– Вы ведь тоже пишете? – чуть посмелев, указал Марков на кипу бумаг.
– Делаю заметки. У меня работа другого характера. Но ты можешь сгодиться для нее, – Ильин взял карандаш, начеркал что-то в самом уголке листа и оторвал. – Даю тебе адрес. Запомни его хорошенько, а бумажку уничтожь.