– Нет, в себя я уже сам подбросил. Через водный2. Несколько напасов «наркотического средства», как тут любят выражаться! – подняв голову и посмотрев на своего собеседника, произнес Горянский.
– Гашиш внесен в перечень наркотических средств на территории Российской Федерации, Павел… Хм… Иванович. А тридцать граммов – это целый кирпич, на роту солдат. Вам могут и сбыт впаять. Это уже от десяти лет, а не до… – произвел уже первый прицельный Могилев.
– Да, я уже понял, что тут МОГУТ и исполняют тоже!
– Павел Иванович, следователь мне сказал, что Вы признали вину, дали явку. Это так?
– Вы адвокат?
– Я – адвокат, защитник!
– Пришли меня защищать?
– Такая у меня работа! – оживился Могилев.
– Ну, Вам тогда должно быть дико интересно, что было на самом деле. Разве нет? – начал вовлекаться в беседу и оппонент.
– Для этого, собственно, я сюда и пришел, чтобы выслушать Вашу версию! – без смущения парировал защитник.
– Версию… Я тоже юрист, правда неудавшийся. Вам не сообщили? Закончил юридическую академию.
– Да что Вы? Нет, не сказали…
– Вот вы мне объясните, может, я чего-то не понимаю. Я вам расскажу, как все было, а вы скажите мне свое мнение. Договорились?
– Начинайте! – Соломон Борисович принял свою слушательную позу, закинув одну ногу на другую, предвкушая, как он, выслушав стандартный рассказ про «подставу», с ловкостью фехтовальщика продемонстрирует его несостоятельность и тогда уж точно соберет награды.
Горянский спокойно начал рассказ: «я жил за границей несколько лет. Недавно вернулся домой. Там отношение к траве совсем другое. Где-то совсем легально, где-то всем параллельно. Студент, двадцать лет, свобода – «sex, drugs, rock’n’roll», – как говорится. Вокруг тебя всегда праздник.
Это состояние я привез с собой. И не сразу понял, что оно здесь вне закона. Даже если у тебя хорошее настроение, лучше не улыбайся, иначе подумают, что ты дебил. Ну, это так, лирическое вступление. По законам жанра.