Беспокойство на меня сошло.
К Каиафе быстро я направился,
И про эту выходку
Народа, непристойную,
Я подробно Каиафе рассказал.
Были мы возмущены,
И негодовали мы.
Анна быстро продолжал —
Чествовать царскими почестями,
Пророка Назарея,
Возмутительно!
Ложь,
Что Он родился
В Вифлееме.
Ложь, что Он, Сын столяра.
Ирод – Царь,
Об этих чудесах слышал.
Все это слух пустой.
Его рождение – чудо,
Тоже слух пустой.
Он не царь Иудейский.
Нет власти у Него.
Его к тетрарху мы привели,
И если бы Он хотел,
То мог бы защищаться,
Но не защищался.
Тетрарх вышел из терпения,
К тебе, Пилат, Его послал.
Суди на смерть Его!
Казни, распни Его!
Воскликнул Анна!
Анны доводы пустые,
Пилат, молча слушал,
И на членов синедриона
С грустью он смотрел.
Судья – правитель римский
Их не любил.
Они власть свою, выгоды,
Свои, защитить хотели.
Пророка молодого они боялись.
Назорей – Пророк думал
Самостоятельно.
Их законы Он разрушал, и
Маску, одежды с них срывал.
Он бедным помогал.
Он проповедовал, и
Жизни Он учил.
Как человек – Пилат не мог,
Осудить Его за это.
Но он правитель, и он судья,
Судить он должен.
Не мог судья бунта допустить.
Должность, римского правителя,
Пилат боялся потерять.
И страдая, и страшась,
Продолжал он судить.
Пилату доля
Трудная досталась.
Исполнить волю
Синедриона и священников,
Должен он.
Человека невинного,
Судить. Приговорить – Распять Его.
Как поступить?
Судья на Иисуса,
Старался не смотреть.
Страдая,
На свой вопрос,
Что страшнее для священника,
Пытался дать ответ.
Думая, об этом,
Он боялся чего-то…
Фигура лучезарная,
Огнём освященная….
Пилата она страшила.
И она, фигура лучезарная,
Священников страшила.
Власть пророка молодого
Священников страшила.
Беспокойный взгляд
Судьи, с нежностью и
С божественным терпением,
Встретил Обвиняемый.
По телу судьи пробежала дрожь.
В муках и страданиях,
Судья с трудом,
Спросил —
Ты ни чего не отвечаешь?
Разве не слышал,
В скольких вещах Тебя,
Обвиняют священники?
Казнить, распять тебя хотят.
Белоснежная фигура Иисуса,
Стояла перед Пилатом.
Бронзово-золотистый оттенок
Волос Его,
Спадавших волнами,
На лоб Его!
На глаза Его спадали волосы.
На лице, смиренная улыбка, и
Царственная свобода обвиняемого,
Своему судье прощали,
Преступление,
Еще не совершенное.
И уста Его молчали.
Холод ледяной,
В жилах Пилата,
Кровь остановил.
Пилат поднялся,
И отшатнулся он.
Отступая, шаг за шагом,
Упасть судья боялся.