Он стоял как хозяин…, широко расставив ноги, разглядывая пустую вертолетную площадку здания ниже и четыре огромных окна напротив, где спортивная женщина с прической Чиполлино и с указкой в руке объясняла грустной аудитории какие-то схематические догмы, знакомые только ей… Она ни столько рассказывала какой-то загадочный материал, как занималась демонстрацией собственной персоны, выгибая туго облегающие бедра черной юбки, расстегнутую на три пуговицы белую блузу, высокие каблуки и очки с ярко накрашенным ртом. Эффект – «всё внимание мне» был достигнут изобилием мужчин в большом помещении и ненавистью трех молодых женщин на галерке. Андрей улыбнулся своему пониманию происходящего там…
Вечер заполнял пространство между небоскребами, оттеняя окна от света и свет от окон, как это делали толстый и романтичный Сезанн, пьяный от запахов полей Камиль Коро, болезненный молчун Ван Гог и вечно простуженный красивыми мыслями Камиль Писсарро. Высотные строения напоминали красивые чемоданы на фоне неба, которые никто никогда не возьмет в путешествие. Люди сами путешествовали внутри этих чемоданов по лестницам и в лифтовых кабинках, изменяя чужие судьбы, свою веру в будущее и даже очертания настоящей любви, толкающей на поступки чьи-то счастливые и красиво-отстраненные мысли.
Андрей медленно пробовал объяснить для самого себя утомительные гирлянды недавних кадров своей жизни, но вовсе «не жизнь», пристальные взгляды завидующих и шорохи чужих повествований, чужую желчь сквозь яблоки глаз и горькую зависть сердечных аритмий, которые он постоянно ощущал на совещаниях своих подчиненных. Он стоял на высоте огромного города и думал, анализируя свою шелковую жизнь на самом пике нагроможденного стекла и бетона. Андрей был слегка счастлив, разбавив тяжесть ушедшего дня коньячными парами высокого качества. Он пытался осветить и связать свою главную идею, навязчиво всплывающую уже целых пять дней и не дающую его голове покоя…
Он анализировал себя, сделав умопомрачительное открытие, что он вовсе не живет на этом свете, а просто функционирует. Он, имея всё, кроме самолёта, существует для других, исполняя тысячи чужих перемещений, желаний и выгод. Он размышлял, разглядывая бортовые огни новенького вертолета, поднимавшегося с крыши соседнего здания…