Выслушав, она отращивает крылья и отлетает в сторону, парит в раздумье, роняя из сумки крылатых драконов. Теперь она не такая высокая, и драконы падают на полигон, разбиваясь насмерть. Наконец Кама отвечает, после долгой борьбы, что идёт внутри её сознания:
– Да будет так, Птах. Что я должна сделать для твоего юноши?
– То же, что ты сделала для Гильдиона, когда он творил антиривайров.
– Ты можешь это сам, прародитель симбиотов.
– Могу, – соглашается пришелец, став большим шаром света. Он раздувается и испускает красные лучи, как Меродах в гневе, но это лишь умелая имитация, лучи никого не ранят. – Я многое могу, несмелая радуга. Но я не могу повелевать временем, как Зерван. Сколько уйдёт циклов, пока я освою ваши способы сотворчества и научусь управлять веществом так, как ты, моя разноцветная радуга? Век гуманоида очень короток, боюсь, он столько не проживёт.
Они молчат, и несмелая радуга цветным дождём проливается на ковёр из лилий, прощаясь с тем, кто смущает её ум. Она согласна с пришельцем, которого любит и ненавидит одновременно, но больше не в силах выносить его присутствие. Однако она даёт обещание, а дав обещание, почти всегда его исполняет.
Птах проникает рукой в её светимость и забирает с собой тёмно-красный цвет, спрятав между пятым и шестым пальцами. На тот случай, если Кама забудет выполнить обещание. Кама съёживается до размера небольшой звезды, ей становится холодно без красного цвета, но она не понимает, как Птах отнял часть её сущности, потому лишь упрекает:
– Одним ты даришь вечность, а у других забираешь последнее, брат.
– Разве я несправедлив, Кама? Прощай, несмелая радуга!
И он исчезает, послав ей поцелуй из миллиона лилий, таких прекрасных и таких горьких, что она всё ещё плачет, хотя и шепчет, чтобы никто не слышал: «Прощай, когда-то я любила тебя!»
Может быть, это правда, а может быть, и нет. Но когда пришелец покидает город Насмешников, шутов метафизики, радуги долго не видно, только ледяной дождь выливается лавиной прямо из ниоткуда. Город стряхивает с себя насильственную форму асфальтового полигона и некоторое время плавно течёт энергией, заключённой в сферу. Только иероглифы, написанные лунным светом, плавают над городом, не желая раствориться в общем единстве. Кама вдыхает их, как капли коктейля, и смеётся, узнав формулу пространственного портала, которая неизвестна никому, кроме Меродаха и Тау-синклит мага.