Я мысленно в очередной раз порадовалась, что мы вовремя закрыли его интернет-канал от внешнего просмотра. Ибо кто знает этих капризных и эпатажных артистов? Не хотелось бы, чтобы Карталь затаскал меня по судам, обвиняя во вмешательстве в частную жизнь звезды.
Не успела я помянуть всуе «бодрумского орла», как он собственной персоной материализовался у барной стойки. На этот раз на Кенане Картале была вполне элегантная тёмно-голубая рубашка, расстёгнутая, однако, на пуговицу-две ниже необходимого. Лишённая растительности грудь артиста выглядывала из импровизированного декольте и отливала атласом. Дополняла образ умопомрачительная «рваная» укладка, ни на минуту не дающая усомниться, что перед нами представитель творческой профессии.
К источавшему на весь холл горько-сладкий аромат гостю резво подскочил официант, на которого я обратила внимание ещё за обедом.
Ребята, видимо, работали по какой-то сложной сменной системе, потому что раньше я этого парня в ресторане не видела. Между тем он был очень примечательным. Высокий, длинноногий, очень симпатичный, если не сказать красивый, парень обладал пышной, крупно вьющейся шевелюрой длиной до подбородка и ярким, чувственным ртом.
«Как с обложки модного журнала», – подумала я, когда мой взгляд впервые выхватил его из общей картины.
Этот официант не подходил за обедом к нашему столику, обслуживая отдельную зону, где располагался столик Карталя. Артист обедал со своей спутницей в компании полного мужчины, который утром встречал их по приезде перед входом.
Сейчас гарсон определённо лез из кожи вон, чтобы «звёздный» гость осыпал его щедрыми чаевыми. В ход шли самые очаровательные улыбки, самые широкие жесты руками, приглашающие устроиться в кресле, оценить меню и продегустировать закуски, самые расторопные действия и чёткие, лёгкие, почти балетные перемещения между предметами мебели.
Карталь с одобрением наблюдал за старательным официантом и даже сунул ему в руку вожделенную купюру. В этот момент в лобби вошла спутница артиста. Она приблизилась к его креслу и села на широкий подлокотник, аккуратно положив ногу на ногу и прикрыв подолом юбки случайно появившееся в её разрезе колено. Сверкнув глазами, явно недобро, в сторону направившегося к барной стойке красавца-гарсона, она поправила свои чёрные блестящие волосы и начала что-то быстро и негромко говорить, кажется, на немецком. До моего слуха приглушённо доносились только отдельные слова и окончания.