Но с божественность оказалась не совсем такой, как я бы хотел. Да! в системах, которые мы строим, мы кто-то вроде богов. Я могу за одну ночь создать реальность, а если они меня доведут, мне даже не надо их топить, я могу просто бесследно стереть саму реальность и всех ее обитателей с ткани бытия. Но я опять не могу понять где там приделать дверь в рай. Мы в этих мирах оккупанты и никто нас там не хочет и не любит, даже творения наших рук. Едва проявившись из небытия, твари начинают упираться, капризничать и спорить. Если оставить им обходные лазейки, обязательно нийдут их, пролезут и разбегутся. Если ограничить Мир, то он будет скучным, а если лишить тварей свободы, то они будут виснуть от любого пустяка и упрямо ждать чуда.
Единственный укор прошедшему веку состоит в том, что мы настолько любили отвечать на вопросы и кичились знанием, что разучились спрашивать. Оказалось, что умение задавать вопросы никто не отменял, это древнее искусство называется философией и оно было забыто в наши дни. Без этого забытого искусства невозможно даже высказаться о элементах и элементарности, потому что в физике пока нет общей теории элеметарности, а теории всего обычно имеют от десятка до 10>500 (десять в пятьсотой степени) различных интерпретаций.
Мы привыкли относится к людям древности и их примитивным понятиям с кривой усмешкой высокомерия. С подобной усмешкой, я сын великого 20-го столетия, начал с Платона, и усмешка сменилась интересом, а при чтении Аристотеля мое лицо выражало уже глубочайшее изумление. Оказалось, что все вопросы, над которыми ломает голову современная физика и те, что я придумал сам в процессе взросления и духовного озарения были уже известны по крайней мере две с половиной тысячи лет назад. Оказалось, что получив величайшую силу и ключ к божественности мы все еще не способны ответить ни на один из этих детских вопросов человечества.
И кроме того, оглядевшись вокруг, я осознал, что любая цивилизация, выходя из младечества рано или поздно начинает задавать философские вопросы и это по сути определяет заложеный в ней потенциал. В тот момент, когда цивилизация начинает ощущать, что накопленные ею знания, превышают ее незнания, она уже обречена и ей только кажется, что она куда-то идет.
Вы спросите меня почему обречена, да потому что, чем больше круг наших знаний, тем больше наше соприкосновение с непознаным и тот, кто полагает, что знает больше чем не знает попросту начал терять зрение. Всезнание это вовсе не знание всего, а первый звоночек старческого слабоумия. Этот феномен известен как