Хироки и Мотоки воодушевлённо аплодируют. Оба говорят мало, но вьются вокруг нас, будто пьяные пчёлы.
– Сколько можно болтать? – стонет Момо. – Светофоры загорелись зелёным уже сотню раз, а судьба пьяно поёт где-то в караоке, пока ты стоишь и треплешь языком!
Ни капли ни смутившись, Рио указывает на пёструю толпу:
– Справа от тебя статуя Хатико, символ Сибуи. Японский пёс породы акита-ину каждый день ждал хозяина у вокзала. Он умер, но Хатико каждый день приходил сюда и ждал его – целых девять лет. Хатико быстро стал известным, люди со всей страны приезжали в Токио, чтобы увидеть необычного пса. Теперь он символизирует вечную верность, а его статуя – излюбленное место встречи для всего города.
– Я знаю историю Хатико, – улыбаюсь я. – Она правда очень трогательная.
– Вот, Малу уже слышала эту историю! Теперь мы наконец пересечём проклятый переход? – ноет Момо.
Ая втискивается между нами.
– Оставьте мою бедную сестру в покое! – она прижимает меня к себе. – Это особый миг в жизни Малу. Перейдя перекрёсток, она превратится из гайдзин в начинающую токийку.
Хироки и Мотоки снова впадают в полуобморочный восторг. Не удивлюсь, если из глаз у них посыплются розовые сердечки.
– Малу, готова сделать Токио своим новым домом? – радостно спрашивает Ая.
Из ушей у меня сейчас полетят конфетти. Как же я счастлива! Впервые за целую вечность чувствую себя своей. Вместо привычных страхов и неуверенности – лёгкость. Мне хорошо и весело: ещё несколько дней назад это казалось невозможным. Приятная щекотка в животе означает одно: надежду.
Скольжу взглядом по огромным рекламным вывескам (крокодил в цилиндре жуёт жвачку, а хомяк прыгает в его благоухающую пасть, таблетка для потенции обещает настоящие чудеса, гамбургер в штанах танцует под жёлтым логотипом) и воодушевлённо кричу:
– Я готова!
В эту секунду светофоры вспыхивают зелёным.
Думаю о воде, бурной воде, хлынувшей отовсюду. Мои шаги затопляют землю, я – часть движения, часть чего-то огромного, текущего со всех сторон. Краткий миг единства, когда пересекаются пути людей, синхронно двигающихся в десяти разных направлениях – это чистое волшебство. А затем мы снова расходимся, и от потока остаётся лишь тонкая струйка из отставших пешеходов. Переход Сибуя снова высыхает, на светофорах загорается красный.